Сад Лиоты

Риверс Франсин

Что ты можешь сделать, если таков Мой замысел?

Она подумала о Сьюзен, ее родителях и заплакала еще горше. Их дети выросли, но Картерам никогда не приходилось звонить им и упрашивать, чтобы они к ним приехали. Их дом всегда был полон людей. Когда Энни было десять лет, она при малейшей возможности отправлялась к Картерам. Нора всегда думала, что это из-за привлекательности Сэма и магнетизма его бунтарства, но даже когда он сидел в тюрьме для малолетних преступников, Энн-Линн продолжала бывать в их доме. Ей просто нравились Картеры.

И

каждый раз, когда Энн-Линн просит разрешения остаться ночевать у Сьюзен, я обижалась. У меня было ощущение, что моя дочь — предательница, я хотела, чтобы ей нравилось проводить время дома со мной, но она рвалась на свободу. Словно птичка из клетки. И чем сильнее я старалась удержать ее, тем отчаяннее она вырывалась.

Теперь Энн-Лннн была свободна. Она обрела свободу и больше никогда не вернется.

О, Господи, что же во мне такого, что так отталкивает людей? Я всегда старалась дать своим детям то, чего не было у меня в детстве. Я хочу только одного — чтобы мои дети жили лучше, чем жила я в их годы. А взамен я хочу, чтобы они любили меня.

Ты хотела быть для них Богом.

Нет, я бы не сказала.

Она услышала бой старинных часов внизу. Четыре часа утра. Ей уже не заснуть, можно и не пытаться. Скоро все равно вставать. Она выскользнула из-под одеяла и накинула халат.

Зажженные в гостиной елочные огоньки отбрасывали мягкие блики на лестницу, перила которой она украсила сосновыми ветками, добавив к ним красных ягод. Получилось очень красиво, а сосна наполнила дом хвойным ароматом. На каминной полочке великолепно смотрелись перевитые шелковыми лентами ветки сосны и как будто выраставшие из них красные, зеленые и белые свечи. Даже профессиональный декоратор не сделал бы лучше.

Ее композиция была совершенством и не уступала по красоте витрине какого-нибудь магазина.

Все это показуха. В ней нет смысла.

А для Энни Рождество всегда имело смысл.

Нора вспомнила последнее сообщение дочери, записанное на автоответчик. Она помнила каждое слово, словно и не стирала эту запись.

«Мы прекрасно ладим. Мы очень хотим, чтобы ты как-нибудь зашла к нам в гости… Ты же знаешь, мы всегда рады тебе, мама».

Мама. Не мать. Она назвала меня мамой.

И произнесла это слово с такой нежностью.

Нора пошла на кухню и принялась молоть свежие кофейные зерна лучшего сорта, потом сварила яйцо и подогрела в микроволновке круассан. Ей показалось, что в комнате с большими стеклянными дверями было прохладно, и она включила обогреватель. Подсев к окну, Нора принялась разглядывать через стекло идеально подстриженный газон, искусственные сосенки, удобренную и взрыхленную землю, подготовленную для посадки. Весной ее дворик станет похожим на парк.

На парк, который посетители, прогулявшись, покидают, а не на сад, где они восстанавливают свои силы. На парк, куда люди могут попасть, пройдя через дом с разрешения хозяина… а не на сад, куда соседи могут прийти, воспользовавшись калиткой.

Нора

закрыла глаза и вспомнила, как из окна кухни она когда-то смотрела на свою мать: та сидела на корточках и копалась в земле.

Как ужасно теперь видеть ее такой бледной, такой растерянной, измученной и слабой.

Солнце разбросало по небу розово-оранжевые лучи. Часы в гостиной пробили семь. Куда уходит время? Годы борьбы, бесконечная череда неприятностей, которые нужно пережить, постоянный поиск гармонии, стремление к совершенствованию и достижению цели…

«Ты же знаешь, мы всегда рады тебе, мама».

Мама.Она ухватилась за это слово, как за спасательный круг. Мама.

В восемь утра Нора позвонила по телефону дочери и спросила, осталось ли в силе ее приглашение.

Ну, конечно, осталось.

22

Утром накануне Рождества служба доставки принесла адресованные Лиоте Рейнхардт две коробки, присланные Джорджем и Дженни. В коробке, что была побольше, лежал видеомагнитофон.

— Что это? — озадаченно спросила бабушка Лиота, глядя на подарок. Энни объяснила ей.

Во второй коробке они нашли записку от Дженни: «Мы очень сожалеем, что не сможем встретить Рождество с вами. Надеемся, вам обеим понравятся эти фильмы. С любовью, Дженни, Джордж, Маршалл и Мици». Коробка была заполнена видеокассетами: «Колокола Святой Марии», «Юг Тихого океана», «Король и я», «Касабланка», «Пригоршня чудес», «Бен-Гур», «Чудо на 34-й улице» и «Рождественская сказка».

— Настоящий клад, бабуля. Какой фильм ты хочешь посмотреть первым?

— Выбери сама.

Когда Энни стала подключать видеомагнитофон к старенькому телевизору Лиоты, она обнаружила, что у него нет нужного разъема. Сколько может стоить новый телевизор? Не больше нескольких сотен долларов, но даже их у бабушки не было.

— Ой, бабуля, прости. — Энни так не хотелось, чтобы этот день принес разочарование. — Я не знала.

Лиота улыбнулась перекошенным ртом:

— Ничего страшного, у меня никогда не было такой штуки, так что вряд ли я стану по ней скучать. Кстати, хорошая мысль.

Энни, расстроенная настолько, что не могла говорить, лишь кивнула в знак согласия. С тех пор как она переехала жить к бабушке, ни разу не вставал вопрос о современной технике. Отсутствие посудомоечной машины ее не огорчало: не так уж много грязной посуды оставляли после себя два человека, но вот бабушкина стиральная машина и сушилка были старше самой Энни. Ей целый день пришлось потратить на прочистку воздушного клапана сушилки. Она благодарила Бога, что забитый пухом клапан чудом не загорелся и не спалил весь дом. Кроме этого, она насчитала немало хозяйственных дел, которыми надо было заняться безотлагательно. Труба под раковиной на кухне протекала, и водосток на крыше не пропускал дождевую воду, потому что водосточная труба была забита сухими листьями. Одна ступенька на заднем крыльце совсем прогнила, а это значило, что в доме бабушки Лиоты вполне могли завестись муравьи. Нужно было перекрыть крышу, Энни заметила на потолке спальни образовавшееся от влаги пятно.