Сад Лиоты
Шрифт:
— Мои.
— Да ради Бога! Нисколько. Энни любит с ними возиться. Пусть приходят. В следующий раз они могут зайти через калитку.
— Какую калитку?
Лиота прошла чуть вперед и показала.
— Вон там. Ну, конечно, откуда вам знать? Она ведь была загорожена кустами, которые давно пора было подстричь. Калитку сделал мой муж лет двадцать назад, когда в вашем доме жила моя подруга. Она умерла в 64-м году, и ее дети продали этот дом.
— А потом кто-нибудь пользовался калиткой?
—
— Но ведь я работаю,миссис Рейнхардт. — Улыбка исчезла с лица Арбы. — Я почти все время на работе. Домой прихожу настолько усталой, что не в состоянии заниматься участком.
— Если вы будете работать в саду хотя бы час в день, то почувствуете небывалый прилив сил. — Лиота еще сильнее оперлась на метлу, чтобы легче было стоять, и заглянула в глаза соседке. — По крайней мере, у меня так было. Я много лет ездила на работу на автобусе и ходила пешком. — Она чувствовала, как ломит все ее суставы. — Так что, Арба Уилсон, я знаю, что вы всю неделю работаете, а ваши дети предоставлены сами себе.
Арба пожала плечами:
— Так и скажите, миссис Рейнхардт, что мои дети вам мешают. Поверьте, они вас больше не побеспокоят.
— Как бы кто-нибудь не побеспокоил их…
Арба опешила, и тревога отразилась на ее лице.
— Моих детей кто-то обижал?
— Пока не замечала, я ведь посматриваю на них. Но с улицы видно, что дети находятся без присмотра. Всякие люди встречаются.
Арба вздохнула с облегчением:
— У меня нет другого выхода, миссис Рейнхард. Я бы с радостью не работала. Но за все надо платить: за дом, за еду, за машину, за коммунальные услуги, за медицинскую страховку. Денег совсем не остается.
— Пусть детям помогает их отец.
— Отец?! — Арба расхохоталась. — Сначала суд должен найти его.
— А где он сейчас?
— В Лос-Анджелесе, если снова не угодил в тюрьму. Уж лучше я буду сидеть на хлебе и воде, чем снова жить с ним. Такая помощь нам не нужна, миссис Рейнхардт. Однажды, когда я лежала в больнице, мой муж дернул Нила за руку и сломал ее, когда малыш заслонил экран телевизора и помешал ему смотреть какой-то дурацкий футбольный матч.
— Да что вы говорите! — Лиоте стало понятно, почему Арба так относится к этому человеку. — А кто-нибудь
— Моя сестра сама живет на социальное пособие. Когда мои дети станут взрослыми, они не должны думать, что можно жить за счет государства и не работать. Я не хочу этого.
— В этом вы правы. А может, стоит пригласить няню?
— Слишком дорого. Тогда мне потребуется финансовая помощь, а мне бы не хотелось брать у кого-то деньги.
— Тогда велите своим детям играть во дворе, где они будут в безопасности. — Лиота не могла больше стоять на холоде. — Или пусть приходят ко мне смотреть телевизор. Но только не MTV.
Она повернулась и стала подниматься по ступенькам. Колени ломило, и каждый шаг причинял ей жуткую боль. Она уже собралась открыть дверь, как вдруг остановилась и спросила:
— Кстати, как зовут ваших детей?
— Кения, Туниса и Нил.
— Боже правый! С чего это вы дали им такие имена — ведь это названия государств в Африке и реки в Египте?
— Чтобы дети могли гордиться тем, что они являются потомками африканцев.
— Которые продавали своих сородичей работорговцам? Бывают такие предки, о которых лучше забыть.
— Извините,как вас надо понимать?
— Послушайте, мой муж закончил войну в Германии, на родине своих предков, и стыд за своих соотечественников мучил его до конца жизни. Если бы не это обстоятельство, он прожил бы намного дольше. — Прежнее волнение вернулось к Лиоте. — Когда ваши дети будут приходить ко мне, я стану называть их Каролина, Индиана и Вермонт! Они такие же свободные люди, как и израильтяне. И они американцы. Сделайте так, чтобы ваши дети гордились этим!
Лиота закрыла за собой дверь.
— Твоя бабушка — просто нечто, — обратилась Арба к Энни. — Даже не знаю, что сказать. Она всегда такая?
Энни водрузила садовую скульптуру, и дети начали засыпать яму землей.
— Она не хотела вас обидеть. — Энни, впервые услышавшая, как бабушка упомянула о своем муже, надеялась, что она продолжит рассказывать о нем.
— Пусть это вас не беспокоит. — Арба рассмеялась. — Старые люди становятся более придирчивыми. — Она посмотрела на дом Лиоты. — Я люблю ее.
— Я тоже. — Энни с трудом произнесла эти слова из-за слез, комом стоявших в горле. Она готова расплакаться? Но почему? Откуда это чувство неизбежности смерти?
Тем временем дети закончили утаптывать землю вокруг садовой скульптуры.
— А она не упадет? — Нил недоверчиво посмотрел на Энни.
— Думаю, устоит. — Энни качнула металлическую трубу сначала легонько, потом посильнее. Держится крепко. Она отошла на край лужайки и оглядела возвышавшуюся на клумбе скульптуру.