Сад Сулдрун
Шрифт:
Павана закончилась, все перешли в Клод ан Дах-Нэйр и заняли места за столом. Здесь действовали самые жестокие правила этикета; главный герольд и распорядитель заработали страшную головную боль, определяя положение гостей. Сулдрун посадили справа от короля Касмира, на том месте, которое обычно занимала королева. Сегодня вечером королева Соллас чувствовала себя нехорошо и осталась в кровати, утешая себя сладкими ватрушками; Сулдрун впервые ела за тем же столом, что и ее отец, король.
Через три месяца после рождения принца Кассандра жизнь Сулдрун изменилась. Эхирма, уже бывшая
К тому же именно тогда дама Боудетта объявила желание короля: Сулдрун должна обучиться манерам, танцам и всему остальному, что подобает знать и уметь принцессе.
Солдрун безропотно подчинилась и придворные дамы начали обучать ее. Но, как и раньше, в те часы, когда замок погружался в послеполуденный сон, она неслышно бродила по нему: оранжерея, библиотека или Зал чести. Из оранжереи дорога вела по аркаде к Стене Золтры, через сводчатый туннель и на Уркиал. Однажды Солдрун зашла в туннель так далеко, как только осмелилась, и встала в тени, смотря на солдат, упражнявшихся с пиками и мечами. Они ходили строем, стреляли из лука, наносили выпады, отступали... Красивое зрелище, подумала Сулдрун.
Справа Уркиал обрамляла потрескавшаяся стена. Сквозь нее вела рассохшаяся от времени тяжелая деревянная дверь, почти невидимая за старой раскидистой лиственницей.
Сулдрун выскользнула из туннеля и спряталась за лиственницей. Посмотрев на трещину в двери, она изо всех сил потянула за затвор, удерживавший покоробленное дерево на месте. Никакого результата. Тогда она нашла камень и ударила им по затвору, как молотком. Заклепки разошлись и затвор отвалился. Сулдрун толкнула; дверь задрожала и заскрипела. Девочка повернулась к ней спиной и толкнула ее круглыми маленькими ягодицами. Дверь запротестовала почти человеческим голосом и приоткрылась.
Сулдрун проскользнула сквозь щель и оказалась в начале оврага, который спускался к морю. Собрав все свое мужество, она осмелилась сделать несколько шагов вниз по старой тропинке, потом остановилась, прислушалась... ни звука. Одна. Она прошла еще пятьдесят футов, и пришла к маленькому строению из выветрившегося камня, заброшенному и пустому: вероятно древний храм.
Идти дальше Сулдрун не осмелилась; ее хватятся и дама Боудетта опять будет ругаться. Вытянув шею, она посмотрела сквозь овраг и заметила кроны деревьев. Потом неохотно повернулась и отправилась обратно.
Осенний шторм принес в город Лайонесс дождь и туман, и четыре дня Сулдрун была заперта в Хайдионе. На пятый день тучи начали расходиться, через них ударили столбы солнечного света. К полудню небо стало наполовину синим, хотя вторую половину еще покрывали остатки облаков.
При первой же возможности Сулдрун пробежала по аркаде и проскользнула в туннель под Стеной Золтры. Бросив предупредительный взгляд на Уркиал, она проскочила за лиственницу, вбежала в старую деревянную дверь и закрыла ее за собой. Она была одна, изолированная от всего остального мира.
По старой тропинке она спустилась к храму: восьмиугольное каменное сооружение покоилось на каменной
Овраг резко пошел вниз и стал походить на ущелье с невысокие скалистыми склонами. Тропинка вилась среди камней, заросших диким тимьяном, асфоделью и чертополохом, и перепрыгивала с уступа на уступ, покрытых толстыми слоями почвы. Два массивных дуба стерегли древний сад, росший еще ниже, и Сулдрун почувствовала себя исследователем, открывшим новую землю.
Левый склон уже превратился в высокий утес. Маленькая роща из тиса, лавра, граба и мирта затеняла кусты и цветы: фиалки, папоротник, колокольчики, незабудки и анемоны; воздух был напоен запахом гелиотропа. Правый склон, почти такой же высокий, ловил солнечный свет. Под ним росли розмарин, асфодель, наперстянка, дикая герань и лимонная вербена, над которыми возвышались узкий кипарис с черно-зелеными листьями и дюжина громадных оливковых деревьев, шишковатых и перекрученных; их свежая серо-зеленая листва резко выделялась на фоне состарившихся стволов.
Там, где овраг расширялся, Сулдрун обнаружила руины римской виллы, от которой не осталось ничего, кроме потрескавшегося мраморного пола и наполовину опрокинувшихся колонн: упавшие мраморные блоки лежали среди сорняков и чертополоха. На краю террасы росла одинокая липа с тяжелым стволом и раскидистыми ветвями. Тропинка вела дальше, к узкой полоске галечного пляжа, выгнувшейся между двумя мысами: их образовали утесы, уходящие в море.
Ветер ослабел до легкого бриза, но волны все еще накатывались на берег и разбивались о гальку.
Какое-то время Сулдрун смотрела на сияющую солнечную дорожку, бегущую по морю, потом повернулась и посмотрела обратно, в овраг. Старый сад зачарован, никакого сомнения, подумала она, но доброй магией; она чувствовал только мир. Деревья грелись на солнце и не обращали на нее внимания.
Все цветы любили ее, за исключение гордой асфодели, которая любила только саму себя. В руинах шевелились печальные воспоминания, но они были почти неосязаемыми, меньше, чем завитки тумана, и у них не было голоса.
Солнце продолжало свой путь по небу, и Сулдрун неохотно пошла обратно.
Ее хватятся, если она задержится здесь. Вверх, через сад, старую дверь, обратно в аркаду, в Хайдион.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
СУЛДРУН ПРОСНУЛАСЬ В ХОЛОДНОЙ СЕРОЙ КОМНАТЕ; в ее окно лился мрачный мокрый свет: дожди вернулись, а тут еще горничная забыла зажечь огонь в камине. Сулдрун подождала несколько минут, потом решительно выскользнула из кровати и, дрожа от холода, сама оделась и причесалась.