Садовник из Очакова
Шрифт:
Глава 19
Вечера в Ирпене темнее киевских. Это Игорь замечал каждый раз, когда вечер заставал его в дороге домой. Вот и сейчас ему, шедшему с автостанции в сторону своей улицы, было трудно понять: почему вечер наступил именно, когда он был в дороге. Ведь из Киева он выезжал засветло! И вид избитого Коляна с опухшими, едва шевелящимися губами не покидал его мысли. В голове еще звучал мужской злобно-игривый голос, пообещавший Коляна «урыть». Игорю стало страшно за приятеля.
Впереди показались родные окна своего дома. Игорь зашел, сбросил обувь. Прошел к себе, бросил конверты с фотографиями на кровать, и тут же – в кухню. Налил рюмочку коньяка, пригубил. Уселся за столик. Подумал, что вот сейчас наступит у него на душе покой и уйдут на задний план опасения за судьбу своего приятеля Коляна. Бросил взгляд на весы – в левой чаше пусто. Ни лекарств, ни счетов для оплаты. Переложил Игорь несколько гирек из правой чаши в левую. Попробовал уравновесить их, да не получилось. Рюмочка быстро иссякла, а покой не наступал. «Ничего, я терпеливый!» – усмехнулся течению собственных мыслей Игорь и снова наполнил рюмку. После трех рюмочек коньяка оставил Игорь весы в покое и вспомнил о фотографиях и о странном разговоре с тезкой-фотографом. «А что, было бы неплохо заработать на этих снимках, – подумал Игорь. – Только если бы еще понять – как?»
Разложил перед собой фотографии. Стал пробовать выложить их в некоем порядке. Фотографии, которые «укладывались» по порядку, были сделаны Ваней в один день, когда он ходил и фотографировал Игоря-«милиционера». Тут все было ясно. Да и сам Игорь помнил, как он шел на базар, где останавливался, к чему присматривался. Три фотографии, на которых он был запечатлен во время разговора с рыжей Валькой, притягивали его взгляд, как магнитом. Они так и просились в рамки и на стенку. «Какая она всё-таки красивая, эта торговка! – думал Игорь. – Какая настоящая! Озорные глаза, улыбка, к которой хочется прильнуть своими губами, ямочки на щеках». На снимках они были более заметны, чем в жизни. И она так смело соглашалась на свидания! Свидание с незнакомым милиционером? Разве это не глупость? Пусть очаровательная, но всё-таки глупость! Тем более что она замужем! Игорь задумался и мгновение спустя отрицательно мотнул головой. «Нет, не глупость. Другое время – другие милиционеры. А муж просто надоел…» – решил он. И снова взгляд его упал на ее губы. На ее улыбку. «А ведь я могу ее завтра увидеть! И не только увидеть, но и лекарства передать! Я смогу ее вылечить! И не важно: для себя, для нее или для ее мужа!» Игорь снова наполнил рюмку. «За меня!» – прошептал он тост для порядка. Глотнул коньяка. Губы расплылись в самодовольной улыбке. Игорь почувствовал себя счастливым. Счастливым и безмерно положительным! Ну, почти как Мать Тереза. Что его отделяет от совершения очередного хорошего поступка? Да почти ничего. Стоит ему только надеть старую милицейскую форму, как эта форма перестает быть старой!
– Мам, у нас сгоревшие лампочки есть? – заглянул он в гостиную.
Елена Андреевна отвлеклась от телевизора.
– А зачем тебе?
– Надо!
– В сарае они, я их туда сношу, когда перегорят. В правом дальнем углу.
В сарае горел яркий свет, сразу ослепивший Игоря. Под лампой, свисавшей с потолка, сидел на табурете Степан и читал книгу. Игорь уставился на него озадаченно.
– Добрый вечер, – проговорил садовник.
– Да, добрый, – ответил Игорь. – Извините, я на минутку…
Он прошел в правый дальний угол и сразу увидел кулек с десятком сгоревших лампочек. «Зачем она их хранит?» – подумал, наклоняясь. Выбрал две импортные матовые лампы – показалось, что у них стекло потолще.
– Я сегодня в кафе собираюсь? Хочешь вместе? – раздался за спиной голос Степана.
– Что «вместе»? – недопонял Игорь.
– Поужинать вместе.
– Нет, мне сейчас идти… Я не могу.
– Жаль, – произнес Степан. – А куда мне лучше пойти? Чтоб хорошее кафе было?
– Хорошие – они в Киеве, а тут? – Игорь пожал плечами. – Тут я не знаю…
– Надо знать, ты же тут живешь! И еще тысячи хороших людей тут живут, а для них должны работать хорошие кафе и рестораны!
Игорь уставился на садовника, пытаясь понять, читает ли тот ему нравоучительную лекцию или просто говорит наивные глупости, соответствующие его пониманию жизни.
Степан же с не меньшим любопытством смотрел на две лампы из матового стекла в руках у сына хозяйки.
Вернувшись в дом, Игорь надел старую милицейскую форму. Подпоясался ремнем с кобурой. Снял со шкафа припрятанный там от любопытства матери пистолет, зарекомендовавший себя на недавнем пикнике игрушкой совершенно бесполезной. Впрочем, если б Игорь отдал его тогда Коляну и Колян успел бы вовремя эту игрушку вытащить, может, и отпугнула бы она тех, кто его избил!
Игорь покрутил пистолет в руках, решая: брать его с собой или нет? Поднес к носу, принюхался. Запах смазочного масла понравился Игорю. Да и приятно было держать в руках эту тяжеленькую игрушку, даже зная, что она не стреляет. В конце концов вложил Игорь пистолет в кобуру, нашел пакетик для лампочек. Туда же опустил лекарства для Вали с инструкциями аптекарши. С пакетиком в руке заглянул в гостиную, чтобы предупредить, что уходит. И застал мать не за телевизором, а за гладильной доской. Она старательно проглаживала стрелочки на брюках.
– Мам, я же тебя не просил!!! Да и не модно сейчас со стрелочками! – вырвалось у Игоря.
– Это Степану! – ответила мама. – Он сегодня куда-то идет в костюме. Наверное, что-то важное!..
– Ага, важное! – усмехнулся Игорь. – Мам, я завтра-послезавтра вернусь! Не беспокойся!
Сказал, сразу закрыл дверь и быстрым шагом, постукивая каблуками милицейских сапог по доскам коридора, направился к порогу. Он слышал голос матери за спиной, но слов разобрать не мог, да и не старался. Теперь надо было бегом во двор и на улицу!
Дом остался позади. Вечер окутывал улицу своей темной ватой, глушил звуки, боролся с прозрачностью воздуха. Мимо проехал старый «москвич», обогнал Игоря и скрылся впереди, свернув на другую улицу.
Игорь ускорил шаг. На губах – напряженная улыбка, в мыслях и ощущениях – ожидание. Ожидание погружения в другой мир, в мир, за окнами и за лицами которого ощущался другой смысл, в жестах и движениях этого мира была видна другая энергия, а в глазах его жителей горела иная бодрость, иная радость или иная серьезность.
Пьяная возбужденность словно ускорила течение темного времени суток. Впереди появились знакомые огоньки Очаковского винзавода. Когда до площадки перед зелеными воротами оставалось метров двести, ворота открылись и из них выехал старенький грузовичок. Развернулся и поехал, освещая себе дорогу фарами, в город. Когда Игорь остановился на краю площадки, ворота снова скрипнули, приоткрываясь. В проем выглянул парень с мехом вина на плече. Обернувшись, махнул рукой сторожу, и ворота снова закрылись.