Садовник
Шрифт:
Посередине за стойкой стояла мама. Увидев меня, она округлила глаза:
— Сюда нельзя! Откуда у тебя форма?
Я решительно подошел к ней:
— Ну, ты и лицемерка!
Она открыла рот, словно хотела что-то сказать, но передумала.
Меня понесло:
— Я знаю, что ты работала на «Тро-Дин»! Я нашел твой пропуск. И диплом из Дюкского университета. Магистратура… да, мамочка? Что еще ты мне не рассказывала?
Она прищурилась:
— Ты рылся в моих документах?
Я поднял руки:
— Извини. Зато ты
У нее опустились плечи.
— Я не лгала. Просто кое о чем утаила.
— Утаивать — все равно что лгать.
Она тряхнула головой, на губах мелькнула улыбка:
— Э… нет. Не все равно.
Всякий раз, когда она напивалась или совершала какую-нибудь глупость, я вспоминал о том, что она моя мать и, кроме нее, у меня никого нет. Эта мысль всегда смягчала мне сердце. Как ни старался я быть строгим, мне трудно сердиться на нее.
— О чем еще я не знаю, а, мам?
Склонившись над стойкой, она произнесла почти шепотом:
— Мейсон, сейчас не время для разговора.
Я окинул взглядом помещение. Несколько пациентов сидели перед большим телевизором, поэтому мне тоже пришлось немного сбавить тон.
— Ты права. — Я скрестил на груди руки. — Это нужно было сделать много лет назад. Не уйду, пока ты не расскажешь, откуда у тебя удостоверение «Тро-Дин».
Она глубоко вздохнула, отпила кофе из синей чашки и снова поставила ее на стойку:
— Ты многое знаешь. Я выросла в небольшом городке на Среднем Западе в небогатой семье и всегда мечтала учиться в колледже. Когда степень бакалавра биологии уже была не за горами, у нас в кампусе появился человек от «Тро-Дин» и предложил мне сделку: они оплачивают обучение в магистратуре, а я по окончании университета буду работать на них.
Зачем это нужно скрывать?
— И что в том плохого?
Мама обвела пальцем кружок, оставшийся на стойке от чашки:
— Я не была готова к такой работе. К постоянным стрессам и жестким срокам. Наверное, научные исследования — это не мое.
Я закатил глаза:
— А дом престарелых — твое?
Она посмотрела на меня, потом отвела взгляд в сторону:
— Магистратура, в перспективе блестящая карьера… Упустить такой шанс!
— Зачем же ты осталась здесь? Почему не уехала?
Мама пожала плечами:
— У меня на руках был ты, а с деньгами негусто. Остаться легко. Начинать с чистого листа в другом месте гораздо труднее.
Я стукнул кулаком по стойке:
— И это все?
А при чем тут мой отец? Может, денег не было из-за него? Почему ей пришлось начинать все сначала? Здесь явно есть что-то еще…
— Ты просто решила профукать жизнь, и все? Точка?
— Я должна была заботиться о своем ребенке! — Мама с размаху поставила свой кулак рядом с моим, и я подпрыгнул от неожиданности. — Да! Точка. — Она ткнула в меня пальцем. — Знаю, у меня полно проблем. Но ты мой сын, и я всегда из кожи вон лезла, чтобы тебя обеспечить. И ты будешь учиться в колледже! Я говорила, у нас есть… — Она замолчала.
Я бросил взгляд на пациентов: казалось, они ничего не замечают. К тому же мне было все равно, слышит нас кто-нибудь или нет.
Неужели она считает, что я затеял это только из-за летних курсов? Что я — эгоист? Я беспокоился о ней, думал, что мы жили бы совсем по-другому, если бы она работала в «Тро-Дин»…
Только я собрался спросить об уведомлении, как зазвенел таймер.
— Позже поговорим, — вздохнула мама. — Пора мерить давление.
Она стала собирать все необходимое, а я тем временем огляделся. Одну стену занимал огромный аквариум. Присмотревшись, я увидел там морских рыб. Явно не из дешевых. На противоположной стене висел телевизор, вокруг него стояли четыре дивана. Шел старый комедийный сериал «Остров Гиллигана», но сидящие перед телевизором не двигались и не смеялись.
Я подошел поближе, чтобы взглянуть на их лица.
Каково же было мое удивление, когда я увидел, что это подростки. Я думал, что в «Гавани» живут одни старики. А здесь сидели два мальчика и две девочки моего возраста, а возможно, и младше. Все они были одеты одинаково: в белые футболки с длинными рукавами и красные штаны в белую полоску. Вряд ли они обратили внимание на нашу ссору, даже на телевизор они совершенно не реагировали, сидели, словно в ступоре.
Я помахал рукой под носом у мальчика, который был ближе всех ко мне, — тот даже не шелохнулся. Затем мой взгляд остановился на сидящей рядом с ним девочке, и я замер. Платиновые волосы были подстрижены так коротко, что казалось, она обрита наголо. Огромные карие глаза выделялись на лице по контрасту с волосами, словно девчонка была ненастоящей, а чьим-то портретом. Кожа почти светилась.
У меня закружилась голова, дыхание перехватило. Таких красавиц я никогда в жизни не видел. С некоторыми девчонками я дружил, однако ни с кем не встречался. Разве что с Люси Пирсон — однажды нас с ней выбрали подготовить доклад от девятых классов для вечера встречи с выпускниками школы. Но это не в счет.
Я помахал рукой и перед носом незнакомки. Никакой реакции. Тогда я присел рядом на корточки и оглядел ее от макушки до ног. Выглядела она классно. Как сказал бы Джек, просто супер. Ноги в шлепанцах, ногти накрашены розовым лаком.
— Это я сделала.
От звука маминого голоса я вздрогнул и поднялся:
— Что?
Мама указала на ее ноги:
— Я накрасила.
— Кто они? — спросил я. — Что с ними произошло?
В руках у мамы был планшет и манжетка для измерения давления.
— Черепно-мозговые травмы.
Я оглянулся на пациентов:
— Они хоть когда-нибудь шевелятся?
Мама помотала головой:
— Ни разу не видела.
Довольно странно. Четыре подростка, с виду здоровые, просто сидят, и все.