Садовники Солнца

Панасенко Леонид Николаевич

– Пойду в народ, - объявил он.

Федор Иванович кивнул. Взгляд его говорил: понимаю, мол, но все же напрасно твое беспокойство.

На смотровой палубе негде было повернуться.

По ярким нарядам женщин, радостному возбуждению, сквозившему в каждом взгляде, Илья понял: эксперимент в самом деле интересен исследователям и только дисциплина мешает им сейчас вернуться к своим приборам - там работали только дежурные.

С Ильей дружески здоровались, незнакомые люди улыбались ему. "А меня, оказывается, приняли, - смущенно подумал он.
–

Я - свой. Уже свой, несмотря на все их опасения относительно моих пресловутых полномочий".

– Садовник, - позвала его смуглая девчушка в форме медработника.
– Ваше снадобье. Примите, пожалуйста, при мне.

– Уговорила, глазастая, - рассмеялся Илья и разгрыз кисленькую таблетку.

Над головами людей в объеме большого экрана привычно кипело желтоватое варево туманности. Черная иголка земного корабля в этом беспредельном пространстве казалась чем-то игрушечным, особенно в сравнении с огромным шаром Скупой, пылавшим в правой полусфере экрана. Илья знал, что это ощущение обманчиво - в "грузовике" до поры таилась огромная мощь.

Шло время.

Вокруг корабля на экране уже кружился вихрь черных полотнищ. Амебы пока не нападали, но число их множилось с каждой секундой. Зонд-наблюдатель следовал за "грузовиком" на постоянном удалении, и перспектива в объеме изображения почти не менялась. Только вырастал и вырастал беспокойный лик звезды да беспрестанно сыпались отовсюду "листья" амеб.

Илья вызвал Крайнева.

– Нет, - покачал тот головой.
– Нет никакой атаки. В районе Станции их крутится десятка три. Так сказать, дежурные.

– Хорошо, - кивнул Илья, а сам подумал: "Одна задача решена. Нет у амеб никакого разума, ибо они не поняли очевидного: связь корабля и Станции. И "руководства извне" у них нет - по той же причине. Чистая функция защиты, слепая функция. Как, например, у лейкоцитов в крови - найди и уничтожь врага".

В объеме изображения вдруг выделился контур видеоокошка. Из него выглянуло встревоженное лицо Лоран. Рядом с ней стоял Шварц.

– Садовник, - Полина метнула в сторону космолога колючий взгляд. Профилактика экипажа закончена. Юрген Шварц категорически отказывается принять препарат.

– А почему я должен верить вашим выдумкам и мифическим угрозам? сердито бросил Юрген.
– И хватит меня понуждать.

Разговоры на смотровой палубе стихли. Исследователи и звездолетчики непонимающе поглядывали то на Илью, то на космолога.

– Юрген, - как можно мягче сказал Илья.
– Я не знаю, почему вам во всем видится понуждение и принуждение. Вы их путаете с понятиями дисциплины и самодисциплины. Отсутствие таковых в самом деле рождает понуждение... Так вот. У нас в запасе еще семнадцать минут. Если через три минуты вы не выполните просьбу врача Станции, я дам команду медавтоматам, и они принудительно введут вам препарат. Не унижайте себя, пожалуйста.

– Нас рассудит совет Морали, - надменно буркнул Шварц.
– Я подчиняюсь грубой силе.

– Одиннадцать минут, - прошептал Калчо Драгнев, касаясь руки Ильи.

Посмотри, что творится.

Огромный лик светила заполнил уже половину экрана. В сиянии Скупой давно потерялась иголка корабля, и только все густеющий рой черных точек указывал на его местонахождение. Амебы слетались туда целыми роями, будто лесные пчелы, потревоженные непрошеным гостем. Живой клубок разрастался, грозно шевелился. Простейшие во что бы то ни стало пытались остановите уничтожить чужака, ворвавшегося в их владения.

– Лоран, Садовник, - загремел вдруг над толпой голос Крайнева. Треверсу плохо. Что предпринять?

– Где он?
– спросил Илья.

– Здесь, в рубке.

– Немедленно отнесите его в медотсек. Там экранизация, - приказал Илья.
– Поспешите!

Зонд-передатчик, сопровождавший корабль, порядком поотстал. Детали баталии стали неразличимы, однако приборы свидетельствовали: защита "грузовика" успешно справляется с атаками амеб.

– Время!
– выдохнул Калчо.

Илья одновременно увидел эти разные события: черный клубок, шевелившийся уже в атмосфере звезды, вдруг ярко вспыхнул и исчез, в тот же миг безжизненно рухнул Шварц, а Полина, чье лицо все еще было в видеоокне, негромко вскрикнула...

Острая кинжальная боль пронзила каждую клеточку тела, ударила так сильно и стремительно, что у Ильи подогнулись ноги. Невидимая волна бросила людей на пол, исковеркав их лица гримасами отчаяния и непонимания, плеснула в глаза безумием, разверзла их рты для крика.

Волна ударила и ушла.

Илья, бессознательно хватаясь за воздух, стал подниматься. Он видел, как рядом с ним пытается встать Ганюшкин - пилот очумело вертел головой, как судорожно дышит позеленевший Калчо. Не сразу, напрягая все свои силы, он, наконец, понял: чужая Боль ушла, импульс кончился. С запоздалым ужасом Илья подумал, чем мог кончиться эксперимент, если бы люди не приняли препарат или окажись импульс сильнее.

Надсадно выла сирена биологической тревоги.

На смотровую палубу и во все отсеки Станции хлынули ледяные потоки кислорода, насыщенного комплексом стимуляторов.

Ступая нетвердо и тяжело, Илья ходил между людьми, вглядываясь в их растерянные лица, и никак не мог сообразить, куда подевалась его маленькая Поль, его одуванчик, существо настолько драгоценное, что смутную мысль о возможной беде он отогнал как невозможную.

– Я же здесь, - позвала его Полина.
– Ты что, забыл? Тебе плохо?

Голос шел откуда-то сверху. Он поднял взгляд, но не сразу понял, почему лицо любимой плавает над ним в объеме изображения да еще рядом с грозным пылающим шаром звезды. Глаза Полины после болевого удара выцвели, она машинально оттирала с рассеченного подбородка кровь.

– Успокойся, милый, - сказала она, кривя губы. По-видимому, отголоски чужой боли все еще звучали в ее сознании.
– Все обошлось, все живы-здоровы. У Юргена, правда, шок, но он скоро придет в себя.

Илья кивнул ей, улыбнулся и вызвал Крайнева.