Садовое товарищество "Металлург"
Шрифт:
Нефтехимия и примитивная металлургия, вкупе с проклюнувшееся магией и псионикой с лихвой удовлетворяют большую часть наших нужд. Делаем мыло, стиральные порошки и моющие средства. Есть напалм и горючее, начали лить пластмассы. Теперь вот металлургический комбинат.
Здорово! А… зачем? Мыльно-рыльные – ладно, а пластмассы-то зачем? Металлургический прокат в большом количестве?
Не та у нас цивилизация – нет нужды в рельсах, арматуре, швеллерах и прочем. Та же история со станочным парком – сделать-то можно, но… зачем? Что на них производить и для кого?
– Впрочем, чего это я… на перспективу заводчане работают. Да и непосредственно здесь и сейчас польза от них есть. Хотят комбинат строить, пусть! Может, и наладят что-то такое… техномагическое.
Солнце спряталось, поднялся ветерок и температура резко упала градусов на пятнадцать.
– До чего же поганый климат!
– Э, Валерон, – тут же отозвался колдующий с ним на пару у очага Анвар, – ты в горах не бывал, да! Вышел – солнце, в футболке идёшь. Солнце ушло, ветер поднялся, так через пять минут за пуховиком вернёшься! Вот влажности такой нет, да!
Начался дождь, секущие его струи быстро стали ледяными и температура снова понизилась. Сплюнув, надеваю сплетённое из травы пончо и соломенную шляпу – простуда мне ныне не грозит, но приятней от этого погода не становится.
Уходить в помещение смысла нет. Никто ничего не скажет, но чем быстрее мы закончим работу над фортом, тем быстрее закончится эта грёбаная экспедиции, задолбавшая меня за неделю.
Глава 9
Крупная коричневая гусеница прошествовала по висящим на ветке шортам, и остановилась, приподняв красную головку с золотистыми рожками. На светло-серебристом паучьем шёлке она смотрелась драгоценным украшением, и я невольно залюбовался.
Медитативное состояние прервало громкое урчание в желудке и последовавший за ним болезненный спазм, сопровождающийся звучным выхлопом.
– Травки, – выплёвываю сквозь зубы, – ну Валерон… ну, сука… для аппетита!
Диверсия получилась масштабная – отведавшие черепахового супчика авторства бывшего строителя рассеялись по окрестностям. Выкопанный заранее сортир на четыре посадочных места не справился с повышенной нагрузкой, и члены экспедиции обильно удобряют землю в окрестностях лагеря.
Как медик, я должен проверять продукты, и ведь проверил же! Нормальное качественное мясо без признаков паразитов, одобренные нашими биологами травы и коренья.
И Валерон… недоумок, решивший добавить травку, показавшуюся знакомой. У него на огороде похожая росла… а?! Похожая, блять! Хорошо ещё, не ядовитой оказалась, а всего лишь сильнейшим слабительным.
– Даже не понимает, что нахуевертел, обсос! Потравить так мог весь отряд… с благими, мать его, намерениями!
Дядя Саша, не пострадавший от диверсии, сразу переправил недоумка на Остров, от греха подальше. А я вот, как не проследивший и не обеспечивший, остался крайним.
Даже срать приходится подальше от лагеря, пренебрегая безопасностью и здравым смыслом! Ибо угрозы от других… засранцев прозвучали уж очень замысловатые. Фраза «обвалять в говне» запомнилась особенно. В ближайшие пару дней появляться в расположении нет никакого желания.
– Обидно… Я, значит, не проследил и не обеспечил. Согласен, виноват – нужно было не подпускать этого… сраного кулинара к готовке.
– Но блять, почему нет претензий к дяде Саше, который и приволок недоумка под личную ответственность? Изначально ведь договаривались брать только тех, кто прошёл подготовку в отряде. Стрёмно выкатить претензии к дракону?
– Анвар в готовке участвовал, пусть и не суп – делал жаркое по соседству. Тоже никаких… почти никаких обвинений. Ибо могуч, мускулист, брутален и является одним из авторитетных волков общины. Тронешь, получишь проблемы со всей стаей.
– А бедного маленького енотика крайним назначили! Ну, суки, подойдёте вы после экспедиции ко мне за артефактами! Сейчас – ладно, обязан делать, как член отряда. А потом… для вас лично очередь будет, как на квартиры в Советском Союзе. На годы!
– Не месть… ладно, месть тоже, но в первую очередь здравый смысл. Раз позволишь так вытереть о себя ноги, два… и вот твоё место у двери, в качестве коврика.
– А хера делать? Силой свои интересы отстаивать не могу, отойти в сторону тоже не выйдет. Это как в маленькой деревне – хочешь ты или нет, но круг общения у тебя очень ограниченный. Негде другой взять! Так что буду строить… а манипулировать буду, и…
Размышления прервал очередной спазм, но уже не столь болезненный.
Пару часов спустя, так и не одевая пока шорты, спустился по веткам к реке и вымыл руки… а потом и весь вымылся. Возвращаться в лагерь не хочется, и я всерьёз задумался о том, чтобы заночевать в джунглях по соседству.
– Возвращайся, – сказал Чагин, возникнув рядом в насекомой форме, – ребята отошли уже.
– Явился, отравитель, – вяло поинтересовался бледноватый Соколов, – мы уж думали, ночевать там решишься.
Независимо пожимаю плечами – дескать, а что такого? Страх перед джунглями у меня потихонечку уходит – появились какие-то знания, и что важнее, понимание природы. Вроде как чувствую… но не спешу пока хвалиться достижением.
С недавних пор могу ощутить себя вроде как частью леса. Крохотной такой частью и очень ненадолго. Но в эти мгновения чувствую его настолько хорошо, что потом, когда момент озарения уходит, просто знаю – где растут спелые сочные фрукты, притаились под корой вкусные жирные личинки или дремлет на ветке опасная для меня змея.
Обойти затаившихся хищников или отыскать безопасный ночлег уже не кажется чем-то невозможным. Но выкладывать такой козырь пропало всякое желание. Безопасность экспедиции от меня не зависит, а знать, что я могу теперь пройти уйти в джунгли и жить там… именно жить, а не выживать! Лишнее это.
Как-то не выходит у нас построения коммунистической общины, где человек человеку брат.
– Рук не хватает, – заявил подошёдший Игнат Фёдорович, сердито шевеля большими, покрытыми жёсткой щетинкой ушами, – ты нам нужен.