Сады Луны
Шрифт:
Он помолчал и был готов продолжать, когда вдруг ощутил вокруг себя странную тишину. Игра прекратилась, все смотрели на него. Пот ручьями стекал по спине капитана.
– И судя по тому, что я уже видел, – все-таки продолжил он, – я склоняюсь к тому, чтобы поверить в слухи. Но я скажу вам кое-что, всем вам. Если я погибну с ножом в спине, я хотел бы, чтобы это было заслуженно, – он затянул ремень и поднялся. – Передайте сержанту, что я буду в казармах. Я хотел бы переговорить с ним до начала наших официальных отношений.
Еж слегка кивнул.
– Хорошо,
Паран отрицательно покачал головой.
– Нет, благодарю, – он улыбнулся только уголком рта. – Дурно выглядит офицер, обыгрывающий своих людей.
– Это вызов, все-таки сыграем как-нибудь, – произнес Еж: глаза его сияли.
– Я подумаю, – ответил Паран, отходя от стола. Пробиваясь через толпу, он ощутил, как его все больше охватывает странное, неожиданное и непривычное чувство: ощущение собственной незначительности. В нем с детства воспитывали чувство собственной важности, высокомерие, то же было и в академии. Теперь это высокомерие забилось куда-то в дальний угол его сознания и дрожало там, молчаливое и окаменевшее.
До встречи с адъюнктом он все понимал: его путь офицера, выпущенного из Морской академии, был прост и полон поклонов и безропотного выполнения приказов. Но теперь империя осталась вдалеке, а здесь, как понимал Паран, никому нет дела до двора и дворцовых интриг. Если бы он жил, следуя тому, чему его учили, он был бы уже мертв. И если бы не адъюнкт, он не был бы готов взять на себя командование.
Паран поморщился, открывая дверь корчмы и выходя на улицу. Ему уже не было интересно, как удалось императору так легко подчинить себе королевства, стоящие на пути империи. Он внезапно обрадовался пятнам на своей форме, он больше не казался себе белой вороной.
Паран шагнул в переулок, ведущий к казармам и затененный высокими зданиями и тентами, натянутыми над балконами. Засека была умирающим городом. Он довольно много помнил из ее истории, чтобы узнавать теперь следы былой славы. Правда, что сил было достаточно, чтобы заключить союз с повелителем Лунного Семени, но капитан подозревал, что здесь дело было в прагматизме повелителя острова, а не в силе. Местные жители лезли из кожи вон, чтобы казаться благополучными, но их попытки были тщетны. Он подумал, что его семья очень похожа на жителей Засеки...
Легкий шорох за спиной привлек его внимание. Из тени к нему приближалась чья-то фигура. Паран вскрикнул и схватился за меч. Ледяной ветер пронзил его, когда человек оказался рядом с ним . Капитан отступил назад, увидев, как сверкнули лезвия кинжалов. Он кинулся в сторону, наполовину вытащив меч. Нападающий поднял левую руку. Паран откинул голову назад, выставляя вперед плечо, чтобы блокировать удар, но его не последовало. Вместо этого кинжал пронзил его грудь. Второе лезвие вошло в бок, рот его наполнился кровью. Кашляя и постанывая, капитан начал сползать по стене, он схватился за нее одной рукой в тщетной попытке удержаться, пальцы его заскребли по кладке.
Тьма накрыла его сознание, оставляя чувство бесконечного сожаление. Откуда-то до его ушей донесся слабый звон, как будто что-то небольшое и металлическое скакало по жесткой поверхности. Звук изменился, что-то вращалось, тьма перестала сгущаться.
– Я изумлен, – произнес высокий мужской голос. Акцент показался капитану знакомым, из далекого детства, когда его отец заключал сделки с купцами из Дал Хонеза.
Второй голос ответил прямо над головой Парана.
– Следишь за мной?
Он узнал и этот акцент. Канизский, а голос принадлежал девушке, нет, девочке, ребенку, хотя он и знал, что это голос его убийцы.
– Совпадение, – ответил первый, потом хихикнул. – Кто-то – что-то – я бы сказал, пересекло наш Путь. Нежданное. Мои Гончие охотятся.
– Я не верю в совпадения.
Снова послышался смешок.
– Я тоже. Два года назад мы начали собственную игру. Просто старые счеты. А теперь здесь, в Засеке, нас вовлекли совсем в другую игру.
– Чью?
– Скоро это я узнаю.
– Не сходи с ума, Амманас. Лейсин остается нашей целью, она и есть крушение империи, которой Лейсин правит незаслуженно.
Я верю тебе, как всегда, Котильон.
– Я должна вернуться, – произнесла девушка, уходя.
– Конечно. Так это тот человек, которого Лорн послала тебя убить?
– Думаю, да. Это заставит ее вмешаться.
– А это требуется?
Разговор затихал по мере того, как собеседники удалялись от Парана. Остался только звук металла, как будто вращалась монета, все вращалась и вращалась.
Четвертая глава
Усердный старый каллиграф
Их имена навеки сохранил.
Дивятся подвигам потомки.
Огонь горит у них в глазах,
Его страшится тьма могил,
Хоть век не долог их.
За рядом ряд, за ратью рать
Легли они на берегу реки,
Лишенной имени...
Порванный Парус свирепо взглянула на Вискиджака.
– Хохолок обезумел, – произнесла она. – Это закономерный для него конец, но он проделал дыры в собственном Пути и вкусил Хаоса. Хуже всего то, что от этого он стал более сильным и более опасным.
Они собрались у Порванного Паруса; ее квартира представляла собой гостиную, где они и находились теперь, и спальную, в которую вела роскошная дверь из тяжелого дерева. Предыдущие обитатели прихватили с собой все мало-мальски ценное, оставив только громоздкую мебель. Порванный Парус сидела за столом вместе с Вискиджаком, Быстрым Беном и Каламом, а также сапером по прозвищу Скрипач. Атмосфера в комнате накалялась.
– Разумеется, он ненормален, – ответил Быстрый Бен, глядя на сержанта, сидевшего с непроницаемым лицом. Маг поспешно добавил: – Но этого и ждали. Прихвостень Фенира, он получил себе тело куклы! Есть от чего сойти с ума.