Сады Жарден
Шрифт:
Игнат демонстративно громко вздохнул, встал и направился к выходу, около которого, развернувшись, добавил:
– Лизка вон как выросла. Как думаешь пора ей уже на работу то?
Услышанное привело Александру в ярость. Ни для кого не было секретом, что под личиной варьете скрывается самый обычный публичный дом. Многие девушки имели «ночную», как они это называли, подработку. И Саша их за это не осуждала. Однако часто корила себя за то, что не вмешивалась в случаях, когда Игнат силой принуждал к этому девушек. Он умел находить наиболее слабых и подавлял их волю. А она должна была молчать
– Не посмеешь! Лизку не тронь! А иначе я тебя…
– Ну, уж нет, милая, подожди! Про юную Лизавету разговору не было. Она уже два года у нас, как балласт весит. Пора уже ей… пора, – сказал он и вышел, громко хлопнув дверью.
– Тварь!
Александра закрыла глаза и постаралась успокоиться. Глубоко вздохнув, она открыла глаза и перевела взгляд на укутанную в красный бархат коробку в углу.
Концертный зал варьете находился на первом этаж и занимал большую его часть. В задней его части находилась небольшая сцена, справа от которой располагался оркестр, состоящий из пианино, скрипки, балалайки и флейты. Слева от сцены находился бар. Все остальное свободное пространство заполняли собой круглые столики и многочисленные стулья. Стены зала были украшены в основном местными афишами и за редким исключением картинами. В день, когда давалось представление, людей всегда было битком: мужчины во фраках медленно, словно павлины в райском парке, слоняются туда-сюда, держа под руки своих прекрасных спутниц (чье число весьма невелико), полно солдат и офицеров (все они из местных госпиталей – перевязанные бинтами) и нанятой прислуги. И куда без фотографов. Кто кроме них смог бы запечатлеть весь этот блек для будущих поколений?
Главный концертный зал довольно просторный, но воздуха не хватает. Задымлено. Игнат Матвеевич, как хозяин представления встречает гостей при входе. Его приторно-радушное выражение лица, застывшее, словно восковая маска, резко меняется, когда в дверях он замечает трех людей в полицейской форме. Среди них Алексей Владимирович.
– Господа! – обращается к ним Игнат. – Какими судьбами? Что стражам порядка понадобилось в моем скромном и, особенно отмечу, тихом и мирном заведении в столь поздний час?
– Здравствуйте. Ничего особенного. Просто контроль правопорядка, – ответил ему Алексей так же радушно, словно они старые приятели. – Вы не подскажите, где я могу найти хозяина сего заведения?
– Так… а… это я. Я хозяин и… владелец.
– Как славно. Можно Вас на два слова? Не более… поверьте, мне и самому не хочется здесь задерживаться.
Лицо Игната Матвеевича исказилось, и скрыть он это не смог. Было видно: ему не очень понравилось такое пренебрежительное отношение к его заведению.
– Знаете ли… и напрасно, – набравшись смелости заявил он. – Наша программа весьма разнообразна, а наши девушки… все, словно звезды…
– Охотно верю, и все же… я бы хотел узнать… Эм… Не видели ли Вы кого-нибудь подозрительного. Может быть, девушки Ваши приводили кого? Так скажем граждан невнушающих доверия?
– Я даже не знаю…право дело, – растерялся Игнат. Как вы видите народу у нас всегда битком… И надо сказать не все из них благородных кровей. Но нет, не припоминаю.
– Жалко, очень жалко. Но все равно спасибо за помощь. Могу я узнать как Вас…
– Облозин! Облозин Игнат Матвеевич. Некогда звезда Мариинского театра!
– Ну да… Что же, нам пора. Если вдруг кого-нибудь заметите, сразу сообщите в Департамент. Всего доброго.
– Останьтесь! Обещаю, Вы не пожалеете.
Алексей хотел было уже ответить, но всеобщие возгласы и взоры присутствующих, устремленные ему за спину, отвлекли его. Он обернулся. В парадных дверях стояла знакомая ему девушка. На ней было открытое пурпурное платье с длинным подолом. Темные волосы были распущены и локоны мягко спадали на плечи. Девушка шла прямо к нему и по виду была настроена очень решительно.
– Игнат! Мне нужно с тобой поговорить, – обратилась она к владельцу варьете, будто и, не заметив присутствующих.
– Александра Григорьевна, дорогуша, – нервно ответил ей Игнат,– давайте отложим наш разговор на потом. И что Вы делает здесь? Не пора ли Вам на сцену?! – он покосился на полицейских, и тут она, наконец, заметила их, заметила его.
– Это Вы!? Я Вас сразу не узнала. Но это точно Вы! – смущенно она обратилась к Алексею. – Прощу, простите мою неловкость! Вы ушли так быстро… И я… Знаете, я могу быть грубой и некоторые меня таковой считают… Я очень переживала… Правда.
– Вы знакомы? – удивился Игнат.
– Не то чтобы… Виделись сегодня, – ответил ему Алексей и обратился к девушке: – Не переживайте, это был обычный нелепый случай…Я не предал ему большого значения.
– Я рада! Я действительно очень и очень этому рада …Кстати…А что Вы тут делаете? Уж не меня же арестовывать пришли?
– Господин полицейский тут по… – хотел ответить Игнат, но его тут же перебил Алексей:
– По поводу контроля правопорядка. Времена сегодня сами знаете какие…В стране неспокойно.
– За «Сады Жарден» можете не волноваться! Публика у нас мирная и вся сплошь благочестивая! – девушка обошла Алексея стороной, задвинув Игната, толкнув его при этом в бок. – Еще солдаты да офицеры… Но не думайте о нас плохо! С них мы денег не берем. Все в благотворительных целях. Так мы помогаем им отвлечься…от ужаса, который они пережили. Ох, который час!? Мне уже давно пора на сцену! А Вы? Простите, я не так и не узнала Вашего имени?
– Алексей Владимирович Вяземский.
– Очень приятно. Алексей Владимирович, если Вы на сегодня свободны… Может быть, останетесь? Хотя бы на мое выступление. Сегодня оно особенное. Я хочу его подарить Вам.
– Позволите запечатлеть даму с кавалером? – обратился к ним неожиданно появившийся фотограф – мужчина в черном фраке.
– Конечно, – радушно согласилась Александра. – Вы же не против? – спросила она у Алексея, которого уже успела взять под руку.
– Почему же? – замялся офицер. – Совсем нет, напротив, буду только рад.
– Тогда улыбайтесь, – радостно прочирикал фотограф. – Сейчас вылетит птичка!
Александра широко улыбаясь, замерла рядом с Алексеем, который выглядел все-таки слишком напряженным.