Сафари на гиен
Шрифт:
– Ладно, ладно, все сделаю, не забуду.
– Вот спасибо, до завтра. – И Алла побежала к трамвайной остановке.
Тетя Поля пошла проверить розы, убедилась, что все в порядке, воды достаточно, и отправилась на свое место у раздевалки, по дороге поглядев на часы.
– Ох, девятый час уже, пойду-ка потороплю ее, а то на свой сериал не успею.
Однако когда она подошла к кабинету, то увидела, что дверь заперта и свет не горит.
– Надо же, ушла уже, у нее ведь от входной двери ключ свой. Наверное, пока я в кладовке была, она и проскочила.
Тетя Поля быстро оделась, аккуратно заперла все двери, обошла здание школы, занесла ключи в квартиру завхозу и бойко пошлепала по лужам к дому.
Алла открыла дверь своим ключом. Так и есть: муж в комнате дуется. А у мальчишек визжит компьютер, опять играют вместо домашнего задания.
– Ребята, я пришла.
Муж рывком соскочил с дивана.
– А попозже ты не могла прийти? Знаешь ведь, какая у меня сейчас работа, чуть живой прихожу, а тебя вечно нет.
– Но, Олег, у нас педсовет был, а потом Тамара меня задержала.
– И опять мордой об стол возила? Ну что молчишь, я же знаю, что это так, по тебе видно. Слушай, тебе что, удовольствие доставляет, когда об тебя ноги вытирают?
– Олежек, я не могу без школы.
– А я не могу больше так жить! В общем, выбирай: либо я, либо школа.
Алла молча ушла в ванную. Конечно, он это не всерьез, он ее любит, и детей тоже. А сейчас просто голодный и устал, чего не скажет в сердцах голодный мужчина? Однако раньше он никогда такое не говорил, даже когда они очень ссорились. А если он действительно поставит ее перед выбором, что делать?
– Господи, за что мне все это? – Алла прижалась лбом к зеркалу и горько заплакала.
Наутро тетя Поля постучалась в квартиру завхоза в полвосьмого утра.
– Ты чего это так рано, теть Поля?
– Забыл? Сегодня же у нашей день рождения. Надо розы в кабинет загодя поставить.
– Ну иди, я тоже сейчас подойду.
Взяв охапку роз, тетя Поля поднялась по лестнице, открыла директорский кабинет, поставила цветы в большую хрустальную вазу, что стояла на шкафу, и оглянулась в поисках графина с водой. Однако на обычном месте, на тумбочке, графина не оказалось. Тетя Поля поискала глазами и вдруг похолодела.
Из-за письменного стола торчали ноги в знакомых туфлях. Ноги самой тети Поли стали ватными, но она все же подошла поближе. Между письменным столом и книжным шкафом лежала директриса Тамара Алексеевна и смотрела в потолок остекленевшими глазами. В груди у нее торчал нож, к ножу был приколот клочок бумаги, а пониже ножа, на животе, лежала темно-красная роза, и капельки воды из разбившегося графина блестели на ней, как бриллианты.
– Тетя Поля, ты здесь? – Это завхоз шел с пылесосом.
Тетя Поля, стараясь не поворачиваться спиной, выползла из кабинета. Увидев ее лицо, завхоз выронил пылесос.
– Семеныч, Тамара-то наша – того, каюк. – Тетя Поля выразительно махнула рукой.
– Чего? Может, жива еще? Пойдем поглядим.
Выпихивая друг друга вперед, они вошли в кабинет и наклонились над телом. Клочок бумаги оказался запиской, где жирным черным фломастером было нацарапано: «С днем рождения!»
Завхоз вздрогнул, тетя Поля почему-то перекрестилась.
– Семеныч, не трогай тут ничего.
– Сам знаю, не маленький. Звонить надо в полицию и в «Скорую».
– Какая уж тут «Скорая?»
С директорского телефона они позвонить не решились, пошли в учительскую. В полиции велели «Скорую» все же вызвать, а кабинет закрыть и никого не пускать.
Медики приехали раньше, врач констатировал смерть и уехал. К этому времени подошли учителя и некоторые из учеников, самые дисциплинированные. Тетя Поля перехватила Аллу Константиновну в раздевалке и вкратце сообщила ей о событиях. Алла сначала вскрикнула, побледнела, но потом взяла себя в руки. Приехала полиция и выгнала всех из коридора второго этажа, где находился директорский кабинет. Посовещавшись с завучем младших классов, Алла решила старших учеников распустить, а маленьких отправить на экскурсию. С завтрашним днем проблем не было, потому что сегодня была пятница, а по субботам учатся только старшие классы.
Полицейская бригада в составе трех человек развернулась вовсю. Врач осматривал тело, эксперт колдовал над замком и разбитым графином на предмет отпечатков, опер снимал показания с сослуживцев.
Начал он с тети Поли и завхоза Ивана Семеновича, но начал неудачно, тетю Полю сразу назвал бабулей, чего делать было нельзя ни в коем случае, ибо тетя Поля, имевшая не только внуков, но и одного правнука, старухой себя не считала и на «бабулю» очень обиделась. Поэтому она замкнулась в гордом молчании, и, кроме фразы «Я вошла, а она лежит», опер ничего не добился.
Иван Семенович тоже был немногословен. Тетя Поля принесла ему ключ в полдевятого, он поужинал под сериал, после десяти вышел на улицу, осмотрел все двери снаружи, замки были в порядке, а на окнах первого этажа у них решетки, так что на них смотреть. Потом в одиннадцать завхоз поглядел «Вести» и лег спать, и спал до полвосьмого утра, и никакого шума ночью не слышал.
Вызвали Аллу Константиновну как последнего человека, не считая тети Поли, который видел директрису живой. Опер задал ей кучу вопросов: а не была ли потерпевшая в тот вечер чем-то расстроена, а не ждала ли она кого-нибудь, когда осталась вечером одна, и множество других. Алла на все вопросы честно отвечала «нет».
Приехала специальная машина, директрису увезли. Потом собрались и полицейские, эксперт забрал с собой и нож, и розу, и осколки графина. Кабинет директора велели закрыть и ничего там не трогать, маленький директрисин сейф опечатали. Распростившись с полицией, Алла заглянула в раздевалку, в тети-Полин закуток. Тетя Поля с завхозом Иваном Семеновичем пили чай. На тарелке лежали пирожки с капустой и домашнее печенье.
– Садитесь с нами, Алла Константиновна.
– Ох, не знаю, мутит что-то, кусок в горло не идет. И как вы все так спокойно воспринимаете?