Сага «Когда вырастают крылья». Книга II. Небо в сердце
Шрифт:
– А в чем разница между обычными вампирами и носферату?
– Среди оставшихся в этом мире, в основном, примитивы. Они боятся солнечного света и весьма ограничены в способностях. Это те, кого инициировали. Они не могут давать потомства. Для них страшен даже чеснок, не говоря уже об осиновых кольях и серебряных пулях. Их единицы и они практически безобидны. Таким вампирам достаточно крови животных или донорской. Они все на учете у Совета. Мы всех их знаем, и они знают нас. Носферату – совсем другое дело. Они не боятся солнечного света, электричества, высокочастотных излучений, распятий, сеpебpа, в любом его проявлении, омелы и чеснока. Они вдвое быстрее и сильней обычных кровопийц.
– Я почувствовал ее запах еще на Ольге. – Зак поджал губы. – Надо было настоять на том, чтобы ты осталась в машине.
Я пожала плечами:
– Как будто, я бы послушалась. А мне показалась, что она пахнет свежемолотым кофе.
– Она будет пахнуть для каждого самым любимым его запахом.
– Влад тоже пах кофе…– я осеклась, поймав нотку ревности в глазах Даниила.
–Потому что это твой любимый аромат. Ты – кофеман. – Рем улыбнулся с горечью.
– Но вот ее кровь пахнет ужасно!
– Если бы только в этом был весь кошмар.
– А что еще?
– Они неуязвимы. Вбитый в носфеpату осиновый кол не убивает его, а лишь "припечатывает" к месту, не давая двигаться, но стоит выдернуть кол – и носфеpату "готов к новым подвигам"! Уморить носфеpату голодом также не получится: будучи заперт без еды, он просто впадает в летаргию, в которой может пребывать тысячи лет и из которой мгновенно выходит при приближении любого теплокровного существа, которое и станет ему пищей.
–Но как же тогда его можно уничтожить?
– Только определенным ритуалом, который доступен священникам. Теоретически, разрубив на части и испепелив в огне. Но это не так просто. В средние века на вампиров Носферату мог охотиться только самый благочестивый, чистый сердцем священник, как правило, это был монах, который был специально благословлен свыше на такой подвиг.
–А почему они считаются элитой?
–Носферату могут воспроизводиться, как инициируя смертных, делая их обычными вампирами, так и порождая на свет себе подобных. И самое страшное…
– Что? – Я со страхом глядела в глаза Рема.
–Носферату пьют только свежую, теплую кровь человека. Лучше женщин или детей. Это их единственное пропитание. Даже животные для них не годятся. Девочку Настю наша вампирша пила полгода. Она устроилась няней в семью, и всё время проводила с ребенком. Что-то она подсыпала девочке в еду, и той стало плохо. Естественно, ей в больнице поставили капельницу, а няня преспокойно отключила систему и напилась крови ребенка. Но выпила малышку не до смерти. Носферату очень разборчивы в еде. Девочка показалась ей вкусной. Вампирша ждала несколько дней, пока Насте сделают переливание, стабилизируется ее состояние, иммунная система, и снова полакомилась через капельницу. Носферату очень легко управляют смертными. Они сильные телепаты и непревзойденные гипнотизеры. Девочка засыпала, когда ей велела няня, родители отправлялись туда, куда им велела няня. Доктора выходили из палаты, когда она им приказывала, и она могла спокойно лакомиться кровью жертвы. И так все время. Ребенок балансировал на грани. На счастье, родителей, она не укусила Настю. Девочке ничего не грозит. А вот тебе…
– Да что, в конце концов, мне грозит?! – Я уже сердилась не на шутку. – Меня она тоже не укусила. – Даниил взял мою руку в свою. Рем продолжил:
– Носферату намечали свою жертву заранее. Чтобы не остаться без пищи они делали «запасы». Проникая по ночам в дома будущих жертв, во сне они поили смертных своей кровью. Несколько капель, незаметно для человека. Несчастный не знал, что он – намеченная жертва, но, когда приходило время, и Носферату звал его, такой человек слышал зов вампира, даже если был за тысячи километров, даже если вампир впадал в летаргию, намеченный находил его и становился жертвой.
До меня начал доходить смысл происходящего. Я с ужасом посмотрела на Даниила. Его глаза стали влажными:
– Если хоть микроскопическая часть крови вампира оказалась у тебя во рту, ты будешь в вечном рабстве у этой твари. Она приманит тебя, когда захочет, и ты даже не поймешь, что это зов вампира.
– Но я не чувствовала вкус ее крови.
–Будем надеяться, что это так.
Мы подъехали к нашему особняку. Я была почти без сил. Едва приняв душ, я рухнула в постель, уже сквозь сон, ощутив горячее тело Даниила рядом.
– Спи милая. – Как обычно он обнял меня, положив мою голову себе на плечо.
Мне снился сон, где я шла ночью по аллее нашего сада. Я оглядывалась, ночная аллея беззвучно качала листву деревьев. Вдруг, передо мной возникла темная фигура. Большая и гибкая, словно пантера. Я вглядывалась во мрак, оттуда появился Влад. Он смотрел на меня своими огромными карими глазами. В них была горечь. Он укоризненно качал головой. Я застыла, как неживая. Мне хотелось обнять его, сказать ему, как я счастлива, что он жив. Хотелось крикнуть, как я рада видеть его снова, как много мне надо сказать ему. Но Влад остановил меня жестом, покачал головой и скрылся, перемахнув забор. Я очнулась от сна с ощущением, что он жив. Даниил с тревогой посмотрел на меня:
– Что тебе приснилось, милая?
– Не спишь?
– Ты же знаешь, мне это не нужно. И потом я теперь не должен спускать с тебя глаз ни днем, ни ночью.
– Мне приснилось, что Влад жив.
–Это невозможно. Ты же знаешь.
– А если…если возможно?
– Нет, милая, не воспринимай так этот сон. Это всего лишь сон.
Я легла на его плечо и закрыла глаза. Они так похожи, Влад и эта вампирша. Но нефилимы тоже похожи друг на друга. Ведь я не видела других вампиров. Сквозь дрему я видела Влада, уносящегося вдаль по аллее нашего сада.
Глава четвертая. Родная кровь
Еще неделю я была словно сонная муха. Предрождественские хлопоты отвлекали меня от мыслей о Владе. Даниил не отлучался ни на минуту. Благо, ничего сверхъестественного не происходило, а зимнее солнце было достаточно ярким, чтобы насыщать нефилимов энергией. Ясно и тепло, как в апреле. Однажды утром мне позвонила мама. Даниил, услышав трель телефона, напрягся. Вена вздулась на его шее. Это было признаком крайнего волнения, даже злости, если бы можно было подумать, что он умел злиться. Не смотря на получеловеческую природу, ангельское начало нефилима не позволяло ему испытывать злость, ревновать, завидовать. Ему было присуще только крайнее волнение. Он мог сказать громко и твердо, но никогда не кричать. Он мог с силой прижать к себе, но не ударить или встряхнуть. В крайней степени волнения взгляд Даниила мог стать жестким, голос звенеть металлом, но никогда никакого намека на ругань или насилие.