Сага о бескрылых
Шрифт:
Через три дня Укс забрал из подвала груз. Расписался на трех дощечках, принял из рук старшего надсмотрщика конец цепи. Оборотень в неказистом облике все того же кривоногого тусклого горожанина стоял неподвижно.
— Удачи, — ухмыльнулся надсмотрщик. — Уж у тебя-то путь точно нескучным выйдет.
— Что, так хороша? — удивился шпион. — Я как на эту харю гляну…
— Не выдерживает, — пояснил надсмотрщик. — Харя харей, а потом такая кобылка. Главное, винтом на совесть прижать.
—
— Так, а чего ж. Потом Мудрейший запретил. Мы на посту все же, да и испортить даркшу можем.
Поднялись по лестнице, Укс накинул на плечи грузу припасенный плащ:
— Цепью нам хвастать ни к чему. По-дружески пойдем. Эй, ты слова-то понимаешь? Или только через винт?
Груз слегка повернул голову, глянул вяло, но вроде бы осмысленно.
— Ну и Слава Слову, — вздохнул шпион.
Прошли по галерее, Укс положил руку с цепью на плечо твари, прикрытое капюшоном плаща. Храм был полон суеты, бегали братья и жрицы, таскали имущество, не до любопытства святым труженикам было. Первые корабли уже встали под погрузку, а опыта в больших десантных операциях у Храмовой армии не имелось.
Боевое оружие и снаряжение шпион получил и отнес на корабль заранее, дожидаться было нечего, потихоньку пошли к порту. По дороге тянулись братья-горожане, вели груженых ослов, толкали тележки. На обочине, где лежала треснувшая бочка с нэком, злой десятник Хозяйства охаживал плетью одуревших от запаха городских нищих, а те всё лезли и лезли к луже. Двое храмовых братьев торопливо заделывали щель, украдкой слизывая с пальцев капли эликсира.
Груз покосился на бочку, Укс пробормотал:
— Смотри-смотри, вишь, как в камень нэк утекает. Эх, ну прямо как наша жизнь.
Груз даже ухом не повел. Вот будет интересно, если оно тупое как бревно. Но рискнуть придется. Из самых добрых побуждений.
Проходили мимо недостроенных мастерских. Укс быстро оглянулся и толкнул груз в ребристый бок — тот влетел в калитку, едва удержался на ногах — цепь натянулась.
— Не так резво, — предупредил шпион, придерживая калитку.
Груз молчал, Укс быстро провел его за уже начавшие рассыпаться стены, отодвинул «козлы» — за ними лежал надежно связанный человек с мешком на голове.
— Времени у нас маловато, — объяснил Укс оборотню. — Короче, видишь этого типа? Сможешь стать им?
Груз молчал.
— Ага, в смысле, надо пару оборотов подтянуть? — догадался шпион. — А сразу пообщаться нельзя? Время-то подпирает.
— Толком спрашивай, грузчик, — чуть шепелявя, сказал оборотень. — Мне этой колодой с мешком на голове стать или как иначе?
— Извини, что-то забегался я, — Укс развязал веревку на шее колоды, сдернул мешок, открывая голову. — Пасть его нужна?
— Не обязательно, — пробурчал оборотень и дернул с плеч плащ.
Все-таки это пугало — Укс смотрел
— А хлебало? — спросил шпион, тыча пальцем на рот цепного. — Щербину-то себе зарасти.
— Не получится.
— Почему?
— Потому, — невнятно огрызнулся оборотень.
— Что ж такое? — огорчился Укс. — Давай сразу решим: или разговариваем или винт крутим-вертим. Сдается мне, ты не особо тупой-то.
— Может и не особо. Но объяснять какая мне для полного воплощения подготовка нужна, это до вечера здесь сидеть. Кто-то про время вспоминал?
— Понятно. Не надо объяснять. Но зуб как-то себе отрасти. На самом виду прореха зияет. Когда пойдешь — разглядят, они там ушлые, — Укс накинул мешок на голову таращащего глаза и пытающегося что-то сказать «веревочного» двойника, затянул веревку. Оборотень наблюдал, стоял спокойно, бежать не пытался, хотя конец цепи на камнях свободно лежал.
— Это правильно, — одобрил шпион. — Ты, видать, с головой дружишь. Как зуб?
— Иллюзию создам.
— Иллюзия тоже хорошо. Орехи тебе не грызть, сойдет. Значит, к делу, — Укс дал пинка связанному, наступил лежащему на голову, раздавливая сквозь мешковину ухо, которому слышать разговор было незачем. — Я тебя, оборотень, отпустить хочу. Не то чтоб совсем, только на денек. Погулять, набраться сил перед плаваньем. Завтра ко мне вернешься, на цепь. И поплывем потихоньку. Нэка мне на тебя полноценный бочонок выдали, так что с удобствами поплывем. Не сомневайся.
— Зачем мне возвращаться? — спросил, подумав, оборотень.
— А куда ты здесь денешься? Сюмболо порядком опустеет. Попрячешься-попрячешься, да и поймают. В горы убежишь? Там нэка нет. Да и найду я тебя. И порежу. Очень медленно. Я умею.
— Точно найдешь?
— Не сомневайся. Мне ж тоже деваться будет некуда. Только тебя искать. Ты же здесь у нас уже год гостишь. Порядки знаешь. Да и не в прятках дело.
— Да?
— Конечно, что б мне пополам провалиться. Я добрый, ты благодарный. Разве двум братьям, понимающим и толковым, трудно договориться? Я так вообще клятву на честность давал, а ты и без клятвы человек слова — я по глазам вижу. Погуляешь, вернешься. С благодарностью. Если честный, и нэка захочешь.
— Начинаю вдумываться. А куда мне гулять нужно?
Укс изумился:
— Да куда хочешь. Неужели в славном городе Сюмболо тебе посмотреть нечего, попрощаться не с кем? Поблагодарить за науку, за кров да пищу, в ноги поклониться. Экий ты толстокожий.
— Да не особо. Я правильно понял? Разве я к НЕМУ смогу подобраться?
— Да не понял ты ничего, — сказал, бледнея как мел шпион — боль в желудке и у сердца нарастала штормовой волной. — Ничего дурного делать нельзя. Разве что подшутить, ЕГО порадовать…