Сага о джиннах: Возвращение джинна. Последний джинн. Джинн из прошлого (сборник)
Шрифт:
Пустой квадрат в окружении решетчатых башен, на котором теперь стоял хроноинвертор, вдруг просел, потрескивая.
Игнат замер, обливаясь холодным потом.
Выглянул Антон.
– Ты слышишь?
– Это крышка…
– Кому? – пошутил эфаналитик.
– Нам! Мы сели на крышку шахты!
– Я подумал… возвращай кран!
– Не успеем!
– Он ещё близко.
– В кабину, на цыпочках! Запускайте машину!
Антон исчез. Уговаривать его было не нужно, он понимал всё с полуслова.
Прислушиваясь к нарастающему потрескиванию крышки, закрывающей устье уходящей в неведомые глубины шахты, Игнат
В кабине было душно и жарко. Малинин навис над вириалом управления, по лбу его стекали капли пота.
Антон выглядел бледным, но спокойным.
– Сейчас упадём! – выдохнул Игнат.
– Мы запускаемся, – шёпотом ответил Антон.
– Я не успел рассчитать эвереттиану, – недовольно проговорил Малинин, шевеля руками, как пловец в воде. – Надо было подождать с перемещением.
– Уже поздно.
– Думать же надо!
– Посадка прошла вслепую, никто не знал, что садимся на шахту. Включайте!
Что-то звонко лопнуло под днищем хроноинвертора, он сунулся вниз… и время замедлило свой бег!
Сознание обоих пассажиров и водителя Ти-Ши растворилось в хлынувшей отовсюду темноте.
Чья-то рука нежно погладила его по щеке…
Игнат разлепил веки.
У кровати стояла Лилия и держала в руке бокал с шампанским…
Пелена перед глазами рассеялась.
У кровати стоял Антон и держал в руке чашку, над которой поднимался лёгкий ароматный парок. Запахло кофе.
– Пойло подано, сэр, – вежливо сказал эфаналитик.
Игнат сел, протёр глаза, взял чашку.
– Где мы?
– В космосе, сэр. Осматриваемся.
Он сделал большой глоток, провожая падающий в пищевод горячий шарик внутренним взглядом. В груди стало тепло.
Вспомнилось всё, что предшествовало его пробуждению.
Малинин не подвёл. А главное – китайский хроноинвертор оказался отличной машиной, способной перемещаться во времени с большой точностью. К тому же Ти-Ши стартовала с крышки шахты вовремя – буквально за миллисекунду до падения вниз!
Когда пассажиры очнулись, они сначала увидели столбы света, пересекавшие кабину управления: светились окна-экраны внешнего обзора, – а потом убедились в том, что машина стоит на какой-то решётке, накрытая рухнувшей на неё фермой.
Первый же выход в эфир показал, что Малинин промахнулся всего на один день: стартовали они восемнадцатого сентября, а вернулись обратно девятнадцатого утром.
– Было бы гораздо хуже, если бы мы выбрались на день раньше, – заметил Антон. – Встретили бы самих себя.
– Встреча с самими собой не самое худшее в этом плане, – возразил Игнат. – Нас тогда не ждал бы Тодор Жичев.
Поразмышляв, Антон согласился. В случае неудачного выхода их в самом деле никто бы не ждал, пришлось бы снова нырять в «мимотекущее» время и корректировать выходы таким образом, чтобы вынырнуть из прошлого в будущее с большей точностью.
Но корвет «Одиссей» никуда не делся, его командир терпеливо ждал сигнала от «угонщиков» на орбите, укрывшись «покрывалом невидимости», и, получив вызов, спикировал к беглецам, ждущим его на окраине Леса Конфуция.
Процедура
Оторопевшие работники храмового комплекса наблюдали за упавшим с неба кораблём, не понимая, что происходит, каким образом на их территории оказался странный агрегат, но ни помешать погрузке, ни сообщить о случившемся в Службу охраны важнейших объектов не сообразили. Возможно, по аварийному докладу инка (при возвращении из прошлого Ти-Ши срубила одну из мачт энергогенератора) к месту происшествия и вылетели группы аварийщиков-спасателей, но никого на месте аварии они не застали. Через полчаса территория парка опустела. Лишь по окрестностям продолжало разноситься «блямканье» аварийного автомата, отключившего из-за повреждения мачты всю цепь питания периметра комплекса.
– Теперь мы такие же воры и разбойники, как и Хорст, – заметил Антон, когда корвет запаковался «в невидимость» и завис над Землёй в десяти тысячах километров.
– Не береди душу, – хмуро ответил Игнат, которому тоже была не по душе их операция.
– Я не в претензии, – улыбнулся эфаналитик. – Что сделано, то свято. Просто никогда не думал, что стану вором.
– Главная нервотрёпка ещё впереди.
– Это я понимаю.
Игнат оказался прав.
Дело было даже не в суете спецслужб, развивших бурную деятельность по поиску «наглых воров машины времени»: тревога началась в Китае и за один час распространилась по всей Солнечной системе, с баз стартовали десятки патрулей, начавших обследовать планеты, спутники и межпланетное пространство, Федеральная Служба безопасности напряглась и объявила императив «перехват». Но эти мероприятия были ожидаемы, а похитители хроноинвертора не собирались бегать по Системе от преследователей и уж тем более воевать.
Малинину была дана установка нырнуть в две тысячи двести восьмой год, он сделал расчёт, и корвет «Одиссей» спикировал в прошлое, рискуя врезаться в какой-нибудь спутник или космическое сооружение, каких в Солнечной системе хватало и в две тысячи двести восьмом году.
Однако обошлось без экстрима.
Правда, первый выход оказался неудачным: хронопутешественников вывернуло в две тысячи одиннадцатый год, о чём они узнали, настроив системы локации и радиоперехвата.
В эфире говорили о кризисе, о техническом дефолте Соединённых Штатов Америки, о войне Ливии со странами НАТО, о подготовке войны в Сирии, о выборах президентов России и США. Эти события давно произошли, однако ни Игнат, ни Антон не помнили такие «исторические подвалы» и, пока Малинин настраивал Ти-Ши, с интересом послушали телепередачи, узнав много нового о жизни предков.
Второй прыжок оказался удачней: корвет вышел в начало две тысячи двести восьмого года. Но пассажирам нужна была точная дата – восьмое марта, поэтому решено было продолжать движение в нужном направлении, и водитель получил приказ идти дальше.
Впрочем, Малинин не возражал. Он светился от счастья, находясь в своей епархии, получив возможность «эпохально покорить время», и отказывался от еды и отдыха, сжившись с креслом управления и компьютером Ти-Ши.
После трёх прыжков они наконец вышли точно в нужную дату – восьмого марта.