Сага о Форсайтах
Шрифт:
– Как вы разрешаете вопрос религии?
– спросил Майкл, озабоченный воспитанием одиннадцатого баронета.
– В сущности - никак. Здесь нет детей старше двенадцати лет, а религиозными вопросами дети начинают интересоваться лет с четырнадцати, не раньше. Мы просто стараемся приучать детей быть веселыми и добрыми. На днях сюда приезжал мой брат. Он всегда надо мной подсмеивается, но все-таки хочет поставить в нашу пользу спектакль.
– Какая пойдет пьеса?
– Кажется, "Прямодушный"; брат говорит, что он уже давно предназначил эту пьесу для какого-нибудь благотворительного спектакля.
Майкл посмотрел на нее с удивлением.
– А вы знаете, что это за пьеса?
– Нет. Кажется, одного из драматургов Реставрации?
– Уичерли [14].
– Ах да!
– Глаза ее остались такими же ясными.
"Бедняжка!
– подумал Майкл.
– Не мое дело объяснять ей, что послужит источником ее доходов, по этот Бэрти, видимо, непрочь подшутить".
– Я должен привезти сюда жену, - сказал он, - ей понравится цвет стен и эти занавески. И еще скажите, не могли бы вы потесниться и принять двух маленьких девочек, если мы будем за них платить? Их отец безработный - я хочу дать ему работу за городом; матери нет.
Нора Кэрфью сдвинула брови, и лицо ее выразило напряженное желание одной доброй волей преодолеть все препятствия.
– Нужно попытаться, - сказала она.
– Как-нибудь устрою. Как их зовут?
– Фамилия Боддик, имен я не знаю. Одной - четыре года, другой - пять.
– Дайте мне адрес, я сама к ним заеду. Если они не больны какой-нибудь заразной болезнью, мы их возьмем.
– Вы - ангел!
– сказал Майкл.
Нора Кэрфью покраснела.
– Вздор!
– сказала она, открывая дверь в соседнюю комнату.
– Вот наша столовая.
Комната была небольшая. За пишущей машинкой сидела девушка, она подняла голову, когда вошел Майкл. Другая девушка сбивала яйца в чашке и в то же время читала томик стихов. Третья, видимо, занималась гимнастикой - она так и застыла с поднятыми руками.
– Это мистер Монт, - сказала Нора Кэрфью, - мистер Монт, который произнес в палате ту самую прекрасную речь. Мисс Бэте, мисс Лафонтэн, мисс Бистон.
Девушки поклонились, и та, что сбивала яйца, сказала:
– Замечательная речь.
Майкл тоже поклонился.
– Боюсь, что все это впустую.
– Ну что вы, мистер Монт, она возымеет действие.
Вы сказали то, о чем многие думают.
– Но знаете, - сказал Майкл, - они так глубоко прячут свои мысли!
– Садитесь же.
Майкл опустился на синий диван.
– Я родилась в Южной Африке, - сказала та, которая сбивала яйца, - и знаю, что значит ждать.
– Мой отец был в палате, - сказала девушка, занимавшаяся гимнастикой.
– Ваша речь произвела на него глубокое впечатление. Во всяком случае, мы вам благодарны.
Майкл переводил взгляд с одной на другую.
– Если б вы ни во что не верили, вы не стали бы здесь работать, правда? Уж вы-то наверное не считаете, что Англия дошла до точки?
– О боже! Конечно, нет!
– сказала девушка, сидевшая за машинкой. Нужно пожить среди бедняков, чтобы это понять.
– В сущности, я имел в виду другое, - сказал Майкл.
– Я размышлял, не нависла ли над нами серьезная опасность.
– Вы говорите о ядовитых газах?
– Пожалуй, но это не все; тут и гибельное влияние городов и банкротство цивилизации.
– Не знаю, - отозвалась хорошенькая брюнетка, сбивавшая яйца.
– Я тоже так думала во время войны. Но ведь Европа - это не весь мир. В сущности, она большого значения не имеет. Здесь и солнце-то почти не светит.
Майкл кивнул.
– В конце концов если здесь, в Европе, мы сотрем друг друга с лица земли, то появится только новая пустыня величиной с Сахару, погибнут люди, слишком бедствовавшие, чтобы приспособиться к жизни, а для остального человечества наша судьба послужит уроком, не правда ли? Хорошо, что континенты далеко отстоят один от другого!
– Весело!
– воскликнула Нора Кэрфью.
Майкл усмехнулся.
– Я невольно заражаюсь атмосферой этого дома. Знаете, я вами восхищаюсь: вы от всего отказались, чтобы прийти сюда работать.
– Пустяки, - сказала девушка за машинкой.
– От чего было отказываться - от фокстротов? Во время войны мы привыкли работать.
– Уж коли на то пошло, - вмешалась девушка, сбивавшая яйца, - мы вами восхищаемся гораздо больше: вы не отказываетесь от работы в парламенте.
Снова Майкл усмехнулся.
– Мисс Лафонтэн, вас зовут на кухню!
Девушка, сбивавшая яйца, направилась к двери.
– Вы умеете сбивать яйца? Я сию минуту вернусь.
И, вручив Майклу чашку и вилку, она скрылась.
– Какой позор!
– воскликнула Нора Кэрфью.
– Дайте мне!
– Нет, - сказал Майкл, - я умею сбивать яйца, А как вы смотрите на то, что в четырнадцать лет детей придется отрывать от дома?
– Конечно, многие будут резко возражать, - сказала девушка, сидевшая за машинкой, - скажут, что бесчеловечно, жестоко. Но еще бесчеловечнее держать детей здесь.
– Хуже всего, - сказала Нора Кэрфью.
– это вопрос о заработках детей и еще идея о вмешательстве одного класса в дела другого. Да и имперская политика сейчас не в моде.
– Еще бы она была в моде, - проворчала гимнастка.
– О, - сказала машинистка, - но ведь это не та имперская политика, не правда ли, мистер Монт? Это скорее стремление уравнять права доминионов и метрополии.
Майкл кивнул.
– Содружество наций.
– Это не помешает маскировать подлинную цель: сохранить заработок детей, - сказала гимнастка.