Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8
Шрифт:
Увлекшись изучением угощения, Регарди вдруг понял, что до сих пор не проглотил ни кусочка. Между тем, к нему уверенно направлялся Джавад в сопровождении двух людей в масках, от которых так разило духами и благовониями, что казалось, они отмокали в них неделю, прежде чем явиться на вечер. А может, некоторые гости сговорились, специально выбрав те ароматы, которые мешали Арлингу «читать» их? Регарди усмехнулся. Вряд ли у той дамы, которая уже съела две пригоршни винограда и продолжала вертеться рядом, хватило бы на это ума. Она явно не знала, чем еще привлечь его внимание.
– Налить дорогому гостю чарку горячей моханы или подать бокал холодного
– Арлинг, друг мой, позволь представить тебе человека, о котором я говорил. Это владелец «Морской Пены», того парусника, что отправится завтра на Птичьи Острова. И он согласен взять тебя на борт. Познакомьтесь. Арлинг, это Джаль-Баракат и его спутник Азатхан. Азатхан, Джаль-Баракат – это Арлинг, мой добрый друг и человек, спасший мне жизнь.
Джаль-Баракат и Азатхан вежливо поклонились и по очереди приложили кулаки к груди, приветствуя Регарди по старой кучеярской традиции. В тот момент она напомнила Арлингу другой похожий обычай кучеяров – так приветствовали друг друга воины, встретившиеся на поле боя для смертельной битвы. О том, каким воином был Азатхан, Регарди имел слабое представление, но что-то подсказывало, что дуэль с ним закончилась бы не в его, Арлинга, пользу. Однако еще больше тайн хранил в себе Джаль-Баракат. Регарди чувствовал исходившую от него угрозу всей кожей и не имел ни малейшего желания вступать с ним в поединок. Особенно, когда его союзником был опытный серкет, жаждущий отомстить за бесславное падение с башни.
Арлинг сглотнул и отчетливо услышал, как с ближайшей канделябры падает воск с догорающих свеч. Капли смачно плюхались и насмерть разбивались, разбрызгиваясь в ничто на полу, отполированном сотней ног.
– Какая неожиданная встреча, – протянул Джаль-Баракат и в вежливом жесте сложил на груди руки, словно опасаясь, что они заживут собственной жизнью. – И, безусловно, очень приятная.
– Вы знакомы? – с удивлением спросил Джавад.
– Едва ли, – быстро ответил Арлинг, стараясь замедлить бешеный поток мыслей и остановиться хотя бы на одной стоящей идее.
– Конечно, мы знаем друг друга, – вмешался Азатхан, делая шаг вперед. Это было плавное и незаметное движение, но Арлингу показалось, что серкет уже прыгнул на него и атаковал смертельным ударом. Думал, что сразил. «Всегда проверяй, мертв ли твой враг или притворяется. Такая беспечность стоила жизни многим славным воинам», – прозвучал в голове голос имана. Арлинг в ответ мог только пожать плечами. Ему ничего не стоило потратить полчаса и поискать тело Азатхана внизу башни, но он этого не сделал – по беспечности или другой причине. Сейчас это было неважно. Значение имело лишь то, что враги застигли его врасплох.
– Мы познакомились в Иштувэга, – тем временем, продолжил Азатхан. – В госпитале для больных. У Арлинга там, кажется, был друг. Мы надеемся, что он поправился и ныне здравствует.
Азатхан лгал. Они познакомились куда раньше – на Боях Салаграна, но, очевидно, в планы серкета не входило рассказывать о них Джаваду.
– Мы с удовольствием предоставим тебе место на нашем корабле, – вторил ему с улыбкой Джаль-Баракат.
Эта парочка хотела игры. Похоже, им нравились представления на публике, иначе они разделались бы с ним тогда, когда он в одиночестве подпирал колонну, наблюдая за залом. Арлинг надеялся, что слуги Подобного появились в приемной только сейчас, хотя умело подобранные духи хорошо скрывали их от его носа. Могло быть и так, что они беспрепятственно следили за ним с начала приема, ожидая интересного момента. Без всяких сомнений, он наступил. Регарди давно не попадал в более неприятные ситуации.
Кто-то должен был сделать первый шаг, и Арлинг не хотел уступать его Джаль-Баракату. Они все еще неподвижно стояли друг против друга, когда музыканты закончили отбивать жаркие ритмы на кучеярских барабанах, и в зал плавно влились звуки согдианского вальса. Джавад, шкурой почувствовавший неладное, открыл рот, собираясь сгладить напряжение, но Регарди его перебил:
– Прошу простить меня, но я обещал вальс этой прекрасной даме.
Церемонно поклонившись, он быстро повернулся к кучеярке с виноградом, которая все еще стояла неподалеку, и притянул ее к себе за талию. Жест был опасный и мог сорвать весь план, но Арлинг сделал ставку на то, что дама давно наблюдала за ним и, очевидно, не должна была возражать против подобных объятий. Ничего лучшего ему не придумалось. Танец не спасал его от слуг Подобного, но давал время, чтобы решить, что делать дальше.
Кучеярка, действительно, не возражала. Наклонив голову, она прильнула к нему, нежно положив правую руку на его плечо. Левую руку дама почему-то отставила в сторону, но Арлинг не придал этому значение, закружив женщину в вальсе и стараясь не вдыхать терпкий аромат ее духов, который оглушал его обоняние. Он не вальсировал целую вечность и думал, что придется вспоминать движения, однако ноги все сделали сами, двигаясь в четком ритме и даже умудряясь не наступать даме на туфли. Ей танец был незнаком, но Арлинг уверенно вел, и они составили вполне приличную пару, скользя по паркету плавно и даже изящно. Согдианский вальс был не привычен самрийцам, и многие танцующие покинули площадку, отведенную для танцев, к радости Арлинга. Так ему было легче наблюдать за незваными гостями Джавада Рома.
Джаль-Баракат и Азатхан не придали значения его танцу и спокойно ожидали окончания вальса, пристально следя за каждым его жестом и рассеянно слушая болтовню Джавада. Им действительно было не о чем беспокоиться. Спасительный выход находился за их спинами – на расстоянии вечности для Регарди.
Пусть музыка звучит бесконечно. Вступить с ними в поединок? Закричать, что это враги Сикелии? Позвать на помощь? Устроить драку-свалку и затеряться среди толпы? Как же терпко пахли духи его дамы. Возможно, она добавила в них журависное масло, иначе от чего у него так кружилась голова? Вальс не будет длиться долго. Скоро все закончится, а он по-прежнему ничего не придумал. Полагаться на интуицию и импровизировать не хотелось. А может, не стоило ничего предпринимать? Позволить Джаль-Баракату и Азатхану продолжить их игру, а самому постараться не проиграть?
Регарди почувствовал, как женщина прильнула теснее. Осознав, что он почти забыл о ней, Арлинг смутился. Ведь он использовал ее в своих целях, а она, вероятно, вообразила, что интересна ему. Аромат ее духов по-прежнему раздражал Арлинга, но это была самая меньшая неприятность вечера. У женщины были удивительно сильные руки – или вернее рука, потому что она по-прежнему держала вторую в стороне, нелепо помахивая ей в такт музыки. Регарди хотел было сказать ей, что в согдианском вальсе нет такого движения, но, подумав, промолчал. Если ей так нравилось, почему бы и нет?