Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8
Шрифт:
Намеки Модэт были такими толстыми, а сказано все было так громко и отчетливо, что слугам, наверное, пришлось проявить всю выдержку, чтобы не измениться в лице. Однако ничто им не помешает разнести слух о поруганной чести девятой невесты и о том, что проверку на невинность она вряд ли пройдет. Три обслуживающих их девушки даже замедлили движения, чтобы успеть услышать ответ Дэйры, но она сидела молча, терпеливо ожидая их ухода. У нее имелись свои понятия о чести, и если собачиться, то делать это лучше наедине с равными по статусу.
– Ох, уж этот третий этап, – притворно закатила глаза Дэйра, когда дверь за служанками затворилась. – Говорят, зашиваться очень больно, хотя столичные доктора и творят чудеса. Могут и по нескольку раз заштопать. Рада, что мне не пришлось
Краска прилила к щекам блондинки, отчего невеста из Дэспиона стала еще красивее. Она слишком эмоциональна, подумала Дэйра и вернула взгляд на тарелку с кексами. Вот, что сейчас ей было крайне необходимо. По протоколу им торчать в этой комнате еще час, а сил на перепалку со стервами совсем не было. После утреннего происшествия Дэйра еще чувствовала себя опустошенной – не только морально, но и физически. Хотелось есть сахар ложками. Она уже несколько раз мысленно обшарила замок, но больше не почувствовала нигде первофлоры. Неужели тот цветок в рабочем кабинете Амрэля, действительно, был последним? Возможно, если бы ей удалось найти еще один, поиски хранилища прошли куда легче. Но что сделано, то сделано. Та первофлора дала шанс Ингаре Кульджитской, и Дэйра была уверена, что мать им воспользовалась. Жаль, что ей не удалось спасти и Гарона Шонди, все прошлые обиды к которому давно забылись. Этот человек не бросил ее мать одну в замке, и будь у них время, возможно, Дэйра сумела бы понять его лучше.
Она задумчиво потянулась к кексу, забыв, что Модэт вообще-то должна ответить – по правилам «закулисного» этикета.
– Марианна, дверь, – сказала блондинка, и это были совсем не те слова, которые ожидала Дэйра. Одна из девушек тут же вскочила и вставила в замочную скважину ключ, повернув его несколько раз и оставив в замке – чтобы нельзя было подсмотреть.
Дэйра заподозрила неладное слишком поздно. Сидящие по соседству девушки одновременно схватили ее за руки и, продемонстрировав недюжинную силу, завели их за спинку стула, где прочно связали запястья жестким шнурком, сдернутым с занавесей. Надо было сразу кричать, подумала Дэйра, когда в рот ей запихивали льняные салфетки. Было обидно, что ее скрутили какие-то девицы, с другой стороны, приходилось признавать, что она была так слаба, что едва ли смогла оказать серьезное сопротивление.
Страх появился резко, будто всегда ждал где-то рядом. Если меня убьют, я никогда не найду могильник и не покончу с Айбаком. И во всем будет виноват принц. Если бы Эруанд не оказывал мне столь явные знаки внимания, эти дуры не увидели бы во мне угрозу. Где же ты Нильс, когда так нужен!
– А теперь слушай меня внимательно, сучка, – сказала Модэт, присаживаясь на краешек стола напротив Дэйры. В одной руке одна держала изящный кинжал с тонким лезвием, который извлекла из прически, в другой – пузырек из темного стекла. Ни первой, ни второй предмет Дэйре не понравился.
– Тебе столько раз намекали, чтобы ты не совалась в Майбрак, что нужно было быть полной дурой, чтобы сюда заявиться. Можешь считать меня и моих подруг суеверными, но мы верим и в ведьм, и в колдунов, и даже в Белых Господ. Правду про тебя болтали. Чем тебе в твоей дыре было еще заниматься, как ни колдовством? И я почти убеждена, что ты воспользовалась своими богопротивными чарами, чтобы заставить светлого князя выбрать тебя девятой невестой, а потом чтобы околдовать бедного Эруанда. А про разбойников можешь кому-нибудь другому байки рассказывать. Ты знала, что принц сбежал, вот и поджидала его в лесу, где никто не мог бы увидеть, как ты будешь над ним колдовать. С тех пор как он вернулся, его не узнать. Всегда суровый Эруанд теперь смеется, стоит ему показать палец, стал рассеянным, чего раньше за ним никогда не наблюдалось, все время витает в облаках, а твое имя не сходит с его уст. Поверь, я хорошо разбираюсь в людях: принц влюблен, тут даже карты раскидывать не нужно. Приблизил к себе твоего брата, сделав первым адъютантом, хотя у того даже образования военного нет. Нечего сказать, ты хорошо все продумала. Раз потеряла Эйдерледж, то решила наверняка завоевать корону. Так вот, мои методы, – Модэт повертела перед лицом Дэйры сначала ножик, потом пузырек, – не грязнее твоих.
Дэйра яростно замычала, но на самом деле сказать ей было нечего. Просто кричала в салфетки от ярости, бессилия и негодования – на саму себя и на Томаса с принцем, которые втянули ее в свою любовную интрижку, сбив с правильного пути. А Модэт она явно недооценила. Стоило поверить всем слухам, что про нее ходили.
– Я с удовольствием перерезала бы тебе глотку, – продолжала тем временем Модэт, – но это хлопотное дело, можно запачкаться, а времени на переодевание нет. Однако этот вариант останется в силе, если ты откажешься от моего угощения.
И маркиза из Дэспиона поднесла к ее носу бутылочку, предварительно вытащив стеклянную пробку. Дэйра осторожно втянула воздух. Содержимое пахло яблоками, однако в голову не приходило название ни одного ядовитого растения с таким запахом. А ведь она гордилась тем, что когда-то с помощью Маисии выучила наизусть почти все ядовитые травы Сангассии.
– Не можешь вспомнить? – словно прочитав ее мысли, спросила Модэт. Сама она, как и другие девушки в комнате, прикрыла нос надушенным платком. – Это панцирь одной ракушки, которую мне привезли с Арвакских островов, очень далеко отсюда. Если ты у себя в Эйдерледже и принимала в малых дозах разные яды, чтобы вызвать привыкание, поверь мне, против этого чудесного снадобья еще никто не устоял. Не ты первая, не ты последняя.
Она засмеялась, другие невесты подхватили, но как-то робко. Никто не знал, кто будет следующим в очереди после устранения Дэйры.
– Пить его легко и приятно, похоже на яблочный сок, – любезно объяснила Модэт. – Обычно с этим напитком его и подмешивают. Будешь добровольно или влить в тебя через трубочку?
С этими словами она вытащила из кармана тонкую длинную трубку с насадкой на конце.
– Ее вставляют в нос, – даже с каким-то наслаждением произнесла маркиза. – Один священник, который отказался отпускать мне грехи, с таким же рвением отказался и от моего напитка. Пришлось напоить его подобным неприятным способом. Так еще в психушках кормят. Тебе еще не приходилось в них бывать?
Дэйра покачала головой, решив не злить Модэт и ни коим образом не допустить, чтобы в дело пошел нож. Многие знатные вабары с детства приучали детей к ядам, скармливая им маленькие дозы, и Дэйра с Томасом не миновали этой участи. Вся надежда была на то, что от ракушечного яда организм заболеет, но не умрет.
– Согласна на яд, – сказала она, когда одна из девушек извлекла кляп из ее рта. – Какой смерти мне ждать?
– Медленной и мучительной, – улыбнулась Модэт. – Ракушечник убивает мозг. Через час у тебя начнутся приступы слабоумия и нарушится речь. Однако ты никого не удивишь, ведь все ждут Дэйру Безумную, поэтому этот яд просто создан для тебя. Наш добрый лекарь, маркиз Вальмон, скажет, что ты не выдержала свалившихся на тебя испытаний: похищение, плен у разбойников, а потом новость о падении Эйдерледжа. Кстати, ты слышала, что твою мать лишили титула за то, что она ослушалась королевского приказа оставить замок? К вечеру ты либо выпрыгнешь из окна, либо покончишь с собой более изощренным способом. Ракушечник заставляет людей что-то видеть, от чего они сходят с ума. Иногда мне даже любопытно, что за образы являются им перед смертью, может, сам дьявол?
Дэйра едва не засмеялась от иронии, но заставила себя нацепить маску страха. За короткий период ее уже дважды пытались сделать слабоумной, причем, метод доктора Йорвика пока пугал сильнее.
– Подержи ей голову, – велела Модэт Марианне.
– Нет, не надо, я сама! – закричала Дэйра, но было поздно. Марианна решительно схватила ее за волосы и тут же разразилась криком – в ее руках болтался парик.
– Проклятье, – пробормотала Модэт, вместе с остальными уставившись на голову Дэйры, которую уже покрывал короткий ежик отрастающих волос, но сквозь которые еще просматривался круглый шрам доктора Йорвика и красные извилистые следы, оставленные когтями кошки. Зрелище по-прежнему было малоприятное.