Сага о Хродвальде
Шрифт:
Хродвальд с удивлением посмотрел на Айвена. Тот задумчиво тер заросший короткой бородой подбородок. Он думал. Думал вслух. Значит идея Клеппа ему понравилась.
— Мы готовы! — окликнули ярла. И в самом деле, они были готовы. Трудно сказать отказали ли они хоть кому-то, но сейчас в толпе людей, которые видимо и были “самыми храбрыми и умелыми” было не меньше двух сотен. Видимо, пришли еще люди с кораблей.
— Разбейтесь на четыре отряда, и назначьте себе главных! — громко сказал Хродвальд, и отошел еще на тридцать шагов прочь. Его люди отошли с ним. Оставшиеся начали спорить. Хродвальд по опыту знал — выбор
— Ну и что ты хочешь сделать? — не выдержал наконец Айвен.
— А что мне нужно сделать? — спросил Хродвальд, с интересом посмотрев на Айвена. Прямой вопрос заставил того смутиться. Он отвернулся, пряча глаза и сказал:
— Не знаю, мой ярл!
Значит, не следует спрашивать у него прямо. Хродвальд постарался это запомнить. Он отвернулся от Айвена, и уперев взгляд в стены Утрука задумчиво сказал:
— Мне нужно попасть за стены Утрука. С этим отрядом. А уже там, я буду думать дальше.
— Ты хочешь подкупить стражу ворот? — оживился Айвен. И тут же безнадежно махнул рукой — Бесполезно. Они не пустят две сотни вооруженных людей.
— А сколько они пустят? — заинтересованно спросил Хродвальд у стен Утрука.
— Они презирают нас. В прошлый раз они пустили довольно много, пусть и без щитов и доспехов, но с оружием — сказал Клепп. А ведь он прав. Южане их презирают! Хродвальд никогда не думал об этом, но сейчас видел, что это правда. Он потрясенно посмотрел на стены города, и сплюнул на землю.
— Даже если они впустят сотню, что могут сделать безоружные? — сказал Айвен.
“Ничего” — ответил про себя ярл. Даже раб может одолеть храброго воина, если воин оказался, словно раб, без доспеха и оружия. Пьяные драки во время альтинга неприятно удивили ярла, и теперь он знал это наверняка. Человек без оружия, уже не вполне человек. И уж точно он не равен человеку с оружием.
— Надо спрятать оружие, — предположил Клепп — может под одеждой?
— Они конечно южане, но их мозги не из грязи! — фыркнул Айвен — Они сразу раскусят уловку! Нужно нечто такое, что не вызовет у них вопросов, но вызовет удивление. Люди не могут думать, когда удивлены, напуганы или их съедает алчность!
— Попробуем все вместе! — сказал Хродвальд. И повернувшись к остальным начал командовать:
— Ладно, пусть каждый поведет тех, кто сам пойдет за ним! А сейчас мне нужно от вас золото, лучше монеты! Положите это в сундук! Принесите лодку! И шкуры! Делайте как я сказал, или я лишу вас доли в добыче!
Глава 28. Хродвальд и Утрук
Как бы не были храбры “лучшие из мужей”, никто не хотел подходить к стене слишком близко. В конце концов Хродвальд отобрал восьмерых, которые понесут лодку, и двадцать, которые будут стоять у ворот. Остальные спрятались за домами, что стояли вдоль Северного Тракта, в отдалении от стен. К тому времени как они подошли к воротам, за домами стояло не меньше трех сотен воинов. Все новые и новые отряды высаживались с кораблей, и шли вслед за людьми, что повел к городу Хродвальд. К удивлению ярла, Клепп отказался нести лодку, и сказал что останется с Алкиной, и будет оберегать её. Ведь Алкина умеет врачевать как никто, и даже если дело пойдет вкривь и вкось, то она сможет его выправить.
Хродвальд согласился с Клеппом, но только потому, что вокруг были другие люди, и нельзя было терять своё лицо, препираясь со своим же хирдманом на глазах у всех. В уме же он поставил зарубку на память, как охотник на стволе дерева — Клепп не так верен, как хотел казаться.
Зато нести лодку вызвался Веслолицый. Такого стремления быть поближе к врагу трудно ожидать от лучника. Хродвальд согласился, а то кроме Айвена с ним не было никого, кого он бы знал долго. Хирдманы Торвальда отводили взгляд, скьёльдунги были не так хороши с оружием, как им бы хотелось казаться… К счастью, нашлось еще семь смельчаков. Пусть и не сразу. Пятеро из них заявили, что они берсерки.
Если бы все, кто говорил что он берсерк, были ими, то на севере уже бы перестали делать кольчуги.
Один из скьёльдунгов, который плыл с ними с самого Браггиленда, тоже говорил что он берсерк. Как и половина остальных скьёльдунгов. Но в отличии от остальных, он давал рубануть себя мечом каждому желающему. За хорошую плату. Перед тем как его можно было ударить, его приходилось привязывать к мачте, и долго ждать, пока он распалит в себе ярость.
Его били трижды мечом, и один раз топором, и он получил за эти удары четыре марки серебра, но ни одной раны. Это очень удивило Хродвальда.
А в битве у Приграничного Брода этот берсерк пал. Как говорят, от удара палицей по голове. Люди спорили на вечерних привалах, случилось ли это потому, что берсерки делают неуязвимой для железа лишь кожу, но сами они уязвимы, и если ударить достаточно сильно, то можно сломать им кости. Другие утверждали, что просто этот кокретный скьёльдунг не успел как следует разъяриться перед битвой.
Хродвальд вдруг понял, что его совсем разморило, и он засыпает. Встряхнуться и нарушить трупную неподвижность было нельзя, и ярл бешено завращал глазами под прикрытыми веками. Ущипнул себя за руку, благо руки были под шкурами, и осторожное движение никто не заметит. И прислушался. Почему так долго идет этот разговор у ворот?!
— Мы идти в Храм, зажечь нам короля! — в пятый уже раз повторял Айвен, выбранный на роль толмача. Он хорошо говорил на южном наречии, ведь его мать была с юга. Достаточно хорошо, чтобы имитировать самый грубый северный акцент. Стражники ворот смеялись над ним, но не пускали внутрь. Впрочем, Айвену было все равно. Он ждал их ярла. И наконец дождался. На стене появился человек, больше похожий на северянина, чем на местных. Это хорошо. Хродвальд, может даже не вполне признаваясь себе, считал что северяне умнее южан. А умные люди никогда не упустят своей выгоды. Может, оттого и нет на севере таких великолепных городов, как Утрук.
Айвен вступил в переговоры с ярлом ворот. Тот выспрашивал подробности, задавал странные и каверзные вопросы. Айвен легко прятался за своим косноязычием. Когда надо, притворялся что не понимает. И когда человек на стене начал терять терпение, Айвен наконец, кроме своего ужасного акцента, показал еще и небольшой сундучок. Сундук больше чем наполовину был заполнен землей с берега. А поверх неё, тонким слоем, лежали монеты. Стоило только неловко встряхнуть сундучок, как обман бы вскрылся. Кто бы мог подумать, что сделать эту обманку оказалось самой трудной частью плана — ярлы с великой неохотой отдавали монеты. Да чего уж там, сам Хродвальд смог заставить себя кинуть всего лишь пяток серебряных кружочков.