Сага о Кае Безумце
Шрифт:
Он говорил очень убедительно. Пока не назвал цену.
— Вот за этот кусок — всего один эйрир.
Лоскут немногим больше моей ладони. То есть на одну пару обуви — аж два эйрира уйдет. А на нас двоих так и вовсе полмарки серебра.
— А после игры за какую цену будешь продавать? — поинтересовался я.
— Кто знает, что будет после игры? Вдруг конунг объявит зимний поход? Тогда и того дороже будет. У меня уже почти всё выкупили. Осталось всего ничего. Не хочешь — не бери. Только не удивляйся, когда вылетишь из турнира с разбитым носом.
— Это какая-то
Торговец развел руками, мол, не хочешь — не бери.
— Наверное, стоит прогуляться к рыбакам. Наверняка они приберегли акульей кожи.
— Ну раз ты берешь сразу восемь кусков, то я могу сделать скидку и продать их за…
— За пол-эйрира, — ополовинил я цену.
Он замялся, но кивнул.
— За пол-эйрира — пару, — тут же поправился я. — Четыре эйрира за все. Целая корова за восемь жалких кусочков, которые через месяц и даром брать не будут.
Если бы отец узнал, что я отдал полмарки серебра за обрезки акульей шкуры, он бы не посмотрел, что я рунный, и выпорол.
Наконец все было готово. К башмакам мы приделали драгоценные обрезки, проверили на льду, и я добавил еще кое-что — на краешек носа пришил акулью шкуру чешуйками вперед так, чтобы при беге она не мешала, но стоило только перенести вес на пальцы ног, как я бы остановился. Мы с Тулле были не единственными, кто расчистил небольшой участок на фьорде и приноравливался к обновкам. Весь город готовился к турниру по кнаттлейку.
* * *
Каждое утро к фьорду выходил хускарл, с силой вонзал копье в лед и проверял, достало ли острие до воды или нет. Десятки детей внимательно следили за ним, горестно вздыхали и разносили по городу весть, что лед еще недостаточно толст.
Наконец по всему Хандельсби прокатился радостный вопль:
— Лед окреп! Бьорн не пробил!
И на следующее утро весь город собрался по берегам и пристаням вокруг фьорда. Поле для кнаттлейка тщательно вычистили, вбили колья и поставили ограду высотой в половину роста. Неподалеку от площадки со стороны моря поставили помост, где с удобством разместился конунг со своей свитой. У них там даже огонь в каменной чаше горел, чтобы можно было подогреть напитки и еду.
В турнир для молодых было столько желающих, что решили разбить их игры на четыре дня. Каждый день играло по шесть команд. Двадцать четыре команды! Почти пять десятков участников. Впрочем, конунг пообещал, что победители каждого дня смогут попасть на охоту.
Распорядителем игры оказался Стиг Мокрые Штаны. Тот самый хельт, который наблюдал за сражением между ярлами Сигарром и Хрейном. Видимо, он — доверенный человек конунга. Я уже убедился в его честности. Кроме того, одного его духа хватит, чтобы остановить любые распри между игроками.
Нам с Тулле посчастливилось попасть в игру первого дня. И не повезло, что туда же попал Магнус. Шестирунный мальчишка был едва ли не главным нашим соперником, да и его напарник не сильно отставал — пять рун. Остальные были на второй-третьей руне и тоже изрядно расстроились, узнав об участии конунгова сына.
Других противников я не знал, но Стиг Мокрые Штаны назвал их. Помимо Магнусовской две команды были из местных жителей, и две — из пришлых, тоже чьи-то хирдманы. Тулле рассказывал, что встретил в городе Рыбака, и тот пожаловался, что Альрик запретил ему участвовать в кнаттлейке. Мол, неизвестно, что вылезет из-подо льда. И ладно, если оно сожрет Рыбака, а ну как конунга проглотит?
Первый круг начала местная команда. Трехрунный карл на две головы выше меня подбросил деревянную круглую плашку и со всех сил влупил по ней битой. И все одиннадцать человек с ревом и гиканием рванули вслед.
Чертов тулуп пока больше мешал. Мы с Тулле держались рядом, в четыре руки расталкивали самых быстрых, уворачивались от попыток сбить с ног сзади. Мощный толчок в задницу швырнул меня вперед. Я заскользил на гладкой акульей шкуре. Хотел было остановиться и едва не рухнул. Меня спас Тулле, ухватив за рукав, и чья-то широкая спина, в которую я удачно впечатался. Удивительно, но соперник устоял, даже когда я повис на нём.
Такой кучей-малой мы добежали до плашки. Я бы обхохотался, если б смотрел со стороны на игру, право слово. Первых уже сбили с ног. Сверху навалились остальные. Я схватил первую попавшуюся ногу и резко дернул, отшвыривая игрока. Тулле схватил второго.
— Смотри плашку! — крикнул я.
Мало ли? Вдруг выкинем кого-то вместе с ней.
Проклятый тулуп и рукавицы мешали хорошей драке, да и деревяшку сразу схватить не получится. Раскидав всю кучу и схлопотав пару пинков в живот, я почти достал. До нее оставалось чуть меньше локтя! Но за миг до того, как я коснулся ее, меня в четыре руки отшвырнули в сторону.
А чтоб тебя!!
Я несколько раз перекувырнулся, вскочил и сипло выдохнул: Тулле влепил плашкой прямо в живот. Прижав деревяшку к себе, я рванул к шатру.
И вот тут акулья шкура показала себя во всей красе. Я разогнался и полетел по льду быстрее орла. Позади пыхтели остальные. И судя по звукам, они догоняли. Еще немного! Каких-то десять шагов… И я снова пропахал носом лед. Но плашку не отпустил.
Вновь началась свалка! Только в этот раз я был снизу. Запихнув плашку под спину, я отбивался руками и ногами. Хорошо, что каждый бился сам за себя. Наконец я сумел откатиться в сторону и встать на ноги. Огрызаясь, как раненая хуорка, я заметил, что Тулле стоит в паре шагов от свалки, и бросил в него деревяшку. От меня тут же отстали. Но не я от них! Вцепившись сразу в двоих, я повис, как бревно.