Сага о копье: Омнибус. Том III
Шрифт:
Келевандрос помог Лоране причесаться — в плаще ей было не совсем ловко сделать это — и убрал ее волосы за плечи. Маршал просил ее надеть шлем, но она категорически отказалась, чтобы не вызвать лишних подозрений у Берилл.
«В конце концов, — сказала тогда Лорана полушутливо-полусерьезно, — если она вздумает меня проглотить, не думаю, что шлем застрянет у нее в горле».
Со стороны дверей послышался серебряный звон колокольчика.
— Пришел маршал Медан, — сказала Лорана. — Впустите его.
Лицо Келевандроса побледнело, он стиснул зубы и бросил на нее умоляющий взгляд.
— Я должна сделать это, Келевандрос, — мягко сказала она, кладя ладонь на его руку, — у нас очень мало шансов, и мы не можем терять ни одного из них.
Эльф опустил голову.
— Тебе пора отправляться, — продолжала Лорана, — скоро ты должен быть в Башне.
— Да, госпожа. — Голос эльфа звучал вяло, словно со смертью брата жизнь по каплям оставляла его самого.
— Помни, о чем мы договаривались. Когда я произнесу: «Ара Квалинести», ты должен поджечь стрелу и выпустить ее в воздух. Целься в сторону города, так, чтобы стрелу видели те, кому предназначен этот сигнал.
— Да, госпожа. — Слуга молча поклонился и направился к выходу. — Если вы не возражаете, я пройду садом.
— Келевандрос, — остановила его Лорана, — я сочувствую твоему горю. Искренне сочувствую.
— Госпожа, не утешайте меня, — попросил эльф, не оборачиваясь. — Мой брат пытался убить вас, и в том, что он сам погиб при этом, нет вашей вины.
— Думаю, это не совсем так, — грустно покачала головой Лорана, — если бы я знала, что он несчастен… Если бы я расспросила его… Если бы я догадалась, что вы… вы…
— Что мы тяготимся своей ролью слуг? — договорил за нее Келевандрос. — Это никому не приходило в голову, — печально продолжал он и вдруг со странной улыбкой посмотрел на Лорану. — Мне кажется, теперь все должно измениться, прежней жизни эльфов настал конец. Нам никогда не вернуться к старому. Это ужасно, но, возможно, теперь все узнают, что такое быть рабом. Даже вам придется узнать это, госпожа. И вашему сыну.
Поклонившись, Келевандрос подобрал свой лук и колчан со стрелами и направился к двери. На пороге он неожиданно обернулся и проговорил, не поднимая глаз:
— Может быть, вы подумаете, что это странно, — голос его звучал еле слышно, — но я был счастлив здесь, госпожа.
— Скажите, пожалуйста, это на Келевандроса я наткнулся сейчас в вашем саду? — спросил Медан, когда Лорана отворила ему дверь.
— Да. — Она выглянула в сад, хотя не увидела эльфа за густой листвой деревьев. — Он пошел на то место, которое мы с вами определили ему. В Башню.
— Вы выглядите озабоченной. Он расстроил вас?
— Нет, Келевандрос ничего дурного себе не позволял, но со дня смерти брата он сам не свой. Он подавлен горем. Я понимаю его состояние.
— А я нет. Жизнь этого негодяя не стоила и мелкой монеты, не то что слез.
— Возможно, и так, — протянула Лорана. — Тем не менее он страдает… — Она помолчала.
Медан не сводил с нее глаз.
— Скажите только слово, госпожа, и я обещаю вам, что вы тут же в полной безопасности покинете Квалиност, соединитесь с сыном и сможете вместе бежать из страны.
— Нет, нет, ни в коем случае, маршал! — Лорана подняла на него негодующий взор. — Пусть у Келевандроса свои трудности — я буду справляться со своими. Думаю, мое присутствие сегодня необходимо вам, маршал Медан, — заметила она лукаво, — если только вы не собираетесь заменить меня, надев одно из моих платьев и парик с пышными светлыми волосами.
— Думаю, даже подслеповатая Берилл разобралась бы в таком маскараде, — сухо ответил маршал и в глубине души обрадовался, увидев, что Лорана улыбнулась. Ее улыбка — еще одно воспоминание, которое он унесет с собой. — Я принес вам розу, госпожа. Из моего сада. Этой осенью розы в Квалиносте будут особенно прелестны.
— Полагаю, что так. — Принимая от него цветок, Лорана не смогла подавить дрожь в пальцах. — Как никогда прелестны.
— Вы обязательно увидите их. Если меня сегодня убьют, вы будете заботиться о моем саде? Можете ли вы дать мне слово?
— Стоит ли говорить о смерти в утро битвы, маршал? — воскликнула Лорана. — Наш план непременно удастся. Мы одолеем драконицу, и ее армия будет разбита.
— Я солдат, госпожа. И возможность моей смерти предусмотрена в тех планах, которые я разрабатываю перед боем. Но вы…
— Маршал, — торопливо прервала Лорана, — каждый, кто собирается в бой, должен учитывать такую возможность.
— Но не вы, госпожа, — твердо отрезал он. — Во всяком случае до тех пор, пока я жив, чтобы помешать этому.
С минуту они молчали. Он, не отрывая глаз, смотрел на любимое лицо, на волосы, по которым скользили отблески лунного света и к которым так хотелось прикоснуться. Она упорно не отрывала глаз от цветка, который держала в руке.
— Прощание с сыном было тяжелым для вас? — нарушил маршал затянувшееся молчание.
Лорана тихонько вздохнула.
— Нужно сказать, оно было не таким, каким вы его, должно быть, представляете. Гилтас не пытался отговорить меня и не искал для себя иного пути. Мы не тратили наши последние совместные часы на бесплодные споры, как я боялась, а предались воспоминаниям и обсуждали будущее. Он вынашивает множество планов. И я верю, они помогут Гилтасу на том трудном и опасном пути, который ему предстоит пройти. Даже если сегодня нас ожидает победа, прежняя жизнь эльфов, как верно сказал Келевандрос, не вернется. Мы больше никогда не будем такими, какими были. — Лорана медленно роняла слова.
Медан в душе аплодировал Гилтасу. Маршал прекрасно понимал, как чувствовал себя юноша, оставляя мать перед лицом страшной опасности, а сам отправляясь в убежище. Гилтас оказался достаточно разумен, чтобы не пытаться отговорить мать от ее замысла. Теперь ему требовалось вооружиться всей мудростью, какой наградила его природа. И Медан лучше Лораны представлял, с чем Гилтасу придется столкнуться. Маршал только что получил донесения о положении в Сильванести. Он не стал говорить об этом, не желая напрасно тревожить королеву-мать. У нее еще будет время обо всем подумать.