Сага о копье: Омнибус. Том III
Шрифт:
— Ты прав, — согласился Бог лишенным выражения голосом. — Именно так я и сделаю.
Крелл испустил, хотя и неслышный, глубокий вздох облегчения, отсалютовал своему господину и развернулся на каблуках. Он хотел вернуться в пещеру и сделать так, чтобы Чемош, когда придет, увидел именно то, о чем ему сообщили.
— Крелл, — коротко позвал Повелитель Смерти. — Мне скучно. Пойдем поиграем в кхас. Мне нужно отвлечься.
Азрик обмяк. Он терпеть не мог играть в кхас с Чемошем. Во-первых, Бог все время выигрывал. Это нетрудно, когда сразу видишь все возможные ходы, все возможные варианты. Во-вторых, у Крелла было срочное дело в пещере. Ему необходимо избавиться от кендера и собаки.
— Я был бы счастлив сыграть с тобой, Повелитель, но я должен учить Возлюбленных. Почему бы тебе не обыграть Мину? Вы могли бы даже сыграть на деньги…
Крелл понял, что совершил большую ошибку. Он с удовольствием проглотил бы свои слова, если бы мог, и себя заодно, но было слишком поздно. В темных глазах Чемоша мелькнуло что-то такое, от чего Рыцарю Смерти захотелось съежиться внутри своих доспехов и уже никогда не распрямляться.
Повисла ужасающая тишина, затем Бог сказал холодно:
— С этого момента учить Возлюбленных будет Мина. А ты будешь играть в кхас.
— Да, господин, — пробормотал Крелл.
Рыцарь Смерти, ковыляя вслед за Чемошем, спустился по лестнице и вошел в зал. Пусть Крелл и впал в немилость, его утешала хотя бы одна мысль: он не согласился бы сейчас оказаться на месте Мины за любые сокровища, какие только были на Небесах или в Бездне.
Мина поплавала в океане, хотя и не собиралась делать этого. Волны, взбудораженные гневом Зебоим, затопили узкую полоску пляжа, протянувшегося от одинокого утеса до скалы, на которой стоял замок. Здесь было неглубоко, а силу ударов воды смягчали скалы. Мина хорошо плавала, она обрадовалась упражнению, которое разогревало мышцы, освобождало разум и заставило ее признать неутешительную правду.
Она поверила монаху. Он не лгал. Она знала людей, а монах принадлежал к тому типу, который был не способен лгать. Он, как ни странно, напомнил ей Галдара, ее офицера и верного друга. Галдар тоже был не способен произнести ложь, даже когда знал, что она предпочла бы услышать ее вместо правды. Мина задумалась, ощущая боль в сердце, где сейчас Галдар. Она надеялась, у него все хорошо. Ей вдруг захотелось увидеться с ним. Захотелось в какой-то миг, чтобы он обнял ее — той рукой, которую она чудесным образом вернула ему, — и сказал бы, что все будет хорошо.
Выйдя из моря, Мина выжала воду из волос и одежды и прекратила мечтать о несбыточном. Надо решать, что делать с монахом. Сейчас он ее не знал, но знал, когда она увидела его в первый раз. В его глазах промелькнуло узнавание, знание. Но он забыл, или же что-то заставило его забыть.
Одним из средств для освежения памяти была боль. Мина приказывала пытать своих пленников. Рыцари Тьмы были в этом деле мастера. Она видела, как люди страдали, иногда умирали, но тогда она была уверена, что поступает верно, служит благому делу, делу Единого Бога.
Сейчас же она не испытывала уверенности. Она сомневалась. Утром она разозлилась настолько, что была готова содрать с монаха шкуру, не чувствуя ни малейшего укора совести, но, немного подумав, задалась вопросом: «А смогу ли я пытать человека в спокойном состоянии? И если да, можно ли верить сведениям, добытым под пыткой?»
Галдар всегда сомневался, что пыткой можно получить верную информацию.
— Человек скажет что угодно, лишь бы остановить боль, — сказал он ей однажды.
И Мина понимала справедливость этого утверждения. Ее саму пытали, и она была готова на все, лишь бы прекратилась боль.
Существует и другой способ. У мертвецов нет секретов. Во всяком случае, от Повелителя Смерти.
Протянув руку к ожерелью из черного жемчуга, Мина приняла решение. Она расскажет Чемошу все. Обнажит перед ним свою душу. Он поможет ей вытрясти из монаха правду.
Женщина вцепилась в ожерелье, сорвала его с шеи и выбросила в море. Ей стало легко на сердце, она вернулась в замок, оделась в красивое платье и отправилась на поиски Чемоша.
Мина обнаружила Повелителя Смерти в кабинете, он играл в кхас с Креллом.
Она обменялась с Рыцарем Смерти взглядами, в которых сквозило бесконечное отвращение, после чего Крелл вернулся к созерцанию доски. Мина посмотрела на него повнимательнее. Вроде бы перед ней был тот же самый жестокий, грубый негодяй, каким он выглядел всегда, но в нем появилось какое-то скользкое самодовольство, и это ее обеспокоило. Еще ее взволновало то, что ее Повелитель, кажется, чувствовал себя вполне счастливым в обществе Рыцаря Смерти. Чемош даже смеялся тому, что говорил ему Крелл, когда она вошла.
Мина хотела заговорить, но Бог опередил ее.
— Ты хорошо искупалась, госпожа? — спросил он, равнодушно глядя на женщину.
Ее сердце дрогнуло. Тон Чемоша был холоден, слова обидны. Госпожа! Можно подумать, он разговаривает с незнакомкой.
— Да, — ответила Мина и быстро продолжила, пока ее не покинула решимость: — Мой Повелитель, я должна поговорить с тобой. — Она бросила взгляд на Крелла. — Наедине.
— Я играю, — ответил Чемош апатично. — И, судя по всему, Крелл вот-вот меня обыграет. А что ты думаешь, Крелл?
— Да, у меня есть шанс, Повелитель, — отозвался Рыцарь Смерти без энтузиазма.
Мина сглотнула:
— Может быть, после игры, Повелитель?
— Боюсь, что нет, — возразил Чемош. Он протянул руку и сделал ход рыцарем, двинул его через поле и сбил на пол одну из пешек Крелла. — Я все знаю о твоем любовнике, Мина, так что тебе больше нет нужды мне лгать.
— Любовнике? — переспросила Мина, пораженная. — Я не понимаю, о чем ты, мой господин. У меня нет любовника.
— А кто тогда тот человек, который прячется в гроте? — спросил Бог, разворачиваясь на стуле и глядя ей в лицо.