Сага о копье: Омнибус. Том III
Шрифт:
— А вообще-то я вовсе и не устала. Ну, может, самую малость. Так что я собираюсь добраться до Шрентака.
От последнего слова мурашки пробежали по спине морехода. В разрушенном городе находилось логово Онисаблет — огромной черной драконицы. Когда-то вокруг Шрентака простирались земли с умеренным климатом, но Сабл покорила этот край и всех, кто там жил, а плодородную почву превратила в непроходимые болота.
— Покуда Рыцари Соламнии содержатся в темнице Сабл, я не намерена тратить время попусту, — отрезала Фиона и насупилась, смахивая с лица прилипшую к влажной коже мошкару. — Возможно, мой брат тоже там — живой или мертвый. Так представилось в твоем видении.
— Фиона, я хочу освободить их не меньше, чем ты. Идем мы спасать рыцарей или всех пленников Сабл разом — это настолько же моя задумка, насколько и твоя.
— Будь ты проклят, Дамон Грозный Волк!
Риг поднял палец, откинул влажный завиток, упавший на глаза подруги, и заметил, что она едва сдерживает слезы:
— Я верила ему, Риг. Верила. Ему и Мэлдреду… и вот… вот…
— Людоед… — задумчиво протянул мореход, пощипывая нижнюю губу. — Мне кажется, где-то в глубине души я тоже доверял ему. По крайней мере, хотел доверять.
Несколько недель назад Фиона разыскала Дамона Грозного Волка, невзирая на то, что некогда благородный герой связался с ворами и другими отбросами общества, что ни для кого не было секретом. Ей было необходимо собрать выкуп, чтобы освободить своего брата из когтей Сабл. Тогда-то и возникла мысль о Дамоне как о человеке, который может помочь в этом. Тем более что Совет Соламнийского Ордена в помощи отказал. Дамон привлек девушку к исполнению поручения Доннага, правителя людоедов, которое заключалось в том, чтобы перебить племя троллей, жившее в горах. За это Доннаг пообещал сундук, набитый деньгами и драгоценностями.
Для сопровождения ценного груза Вождь Доннаг выделил сорок воинов-людоедов, а Дамон и его друг Мэлдред вызвались идти с ними. Однако обещание было выполнено лишь частично. В действительности Дамон и его друзья направлялись на серебряные копи Сабл, где пленные людоеды, подданные Доннага, умирали в рабстве от непосильного труда. Сундук с сокровищами оказался простой приманкой, чтобы повести с собой Фиону и Рига, — правитель людоедов высоко оценил боевые навыки соламнийки и морехода, поэтому решил использовать их в своем походе. И только когда отряд вышел на поляну в окрестностях копей, обман раскрылся.
— Какая подлость! — шипела Фиона, глядя на Рига. Все случившееся слишком отчетливо врезалось в память девушки и не давало ей покоя. — Дамон обманул меня! И все те люди, которым я поверила, — тоже!
Соламнийка понимала, что нужно было просто бросить Грозного Волка со всей компанией прямо возле копей и сразу же отправиться в Шрентак, но она так сильно ненавидела любой вид рабства, что решила сначала помочь несчастным узникам.
Они одержали победу в сражении против драконидов и потомков, освободили людоедов, а заодно несколько людей и гномов, работавших в шахтах. Едва окончился бой, откуда ни возьмись появился странный ребенок с волосами медного цвета и произнес заклинание, которое сковало воинов, а на Мэлдреда подействовало совершенно невероятным образом.
Тогда испуганная Фиона крикнула, обращаясь к спутникам:
— Что она с ним делает?
— Разоблачаю его, — спокойно ответила ей маленькая бродяжка. — Снимаю заклинание, которое придало человеческую форму его уродливому людоедскому телу. Разоблачаю сына Доннага, врага моей госпожи!
Когда метаморфоза завершилась, Мэлдред стал ростом более девяти футов и приобрел такую чудовищную внешность, что наемники Вождя казались рядом с ним просто красавцами. Одежда силача превратилась в лохмотья и уже не могла прикрыть огромное тело. Фиона оцепенела: и это тот самый Мэлдред — человек, которому она верила, к которому начала испытывать чувства настолько серьезные, что даже усомнилась в своей любви к Ригу…
— …Ложь, — с горечью повторила девушка, глядя на Мер-Крела. — Сплошной обман. Выкуп предназначался вовсе не для меня. Мэлдред оказался оборотнем. Ну а Дамон вообще никогда не заслуживал доверия. Ложь и обман. Везде и всюду.
Малышка завершила свое коварное дело, подхватила волшебную алебарду Рига и растворилась в тумане. Придя в себя, Дамон и Мэлдред собрались провожать спасенных рабов обратно к Доннагу. Они предложили Фионе и Ригу идти вместе с ними, поскольку так будет безопаснее, но соламнийка отвергла это предложение. Ослепленная яростью, она двинулась напрямую через болота к Шрентаку. Мореход пошел следом. Мэлдред с Дамоном некоторое время кричали им вдогонку, но постепенно голоса их слабели, пока, наконец, окончательно не стихли, поглощенные ревом животных и писком мошкары.
— Будь ты проклят, Дамон Грозный Волк! — подвела итог Фиона. — И Мэлдред! И все эти лжецы!
— Я вообще никогда не любил Дамона, — пробурчал Риг, пройдя вперед, а немного погодя добавил уже мягче: — Хорошо бы алебарду вернуть.
Топь доходила почти до колен. Чахлые полусгнившие растения цеплялись за обрывки одежды и обуви. Идти становилось все труднее, но жесткие условия только придавали Фионе решимости.
Неведомо откуда налетевший мощный порыв ветра затушил факел, и чернильная тьма опустилась на болота. Свет звезд не мог пробиться сквозь густую листву. Все вокруг, насколько хватало глаз, погрузилось во мрак, воздух сделался плотным и вязким, наступила гробовая тишина, насекомые — и те затихли.
— Фиона?
— Тс-с.
— Фиона, я ничего не вижу.
— Я знаю.
— И ничего не слышу.
— Знаю. Плохо дело!
Тишина, жара, темень, сырость и уныние. Неприятное чувство кольнуло соламнийку — она буквально спиной ощутила, будто кто-то или что-то наблюдает за ними, нечто, способное ясно видеть даже в этой кромешной тьме.
Мер-Крел никогда не считал себя человеком, легко поддающимся панике. Ему случалось испытывать страх, похожий скорее на уважение к опасному противнику — драконам или сильным штормам. Больше он не боялся ничего. Но сейчас животный, леденящий душу ужас сковал сердце морехода. Он понимал, что Фионе сейчас во сто крат страшнее. Внезапно Ригу захотелось крепко обнять ее и силой увести обратно — если только получится различить свои же собственные следы и найти обратный путь к поляне возле серебряных копей.
Он задавался вопросом, удастся ли догнать Дамона и Мэлдреда. Сама мысль о том, чтобы вернуться к ним, вызывала у морехода отвращение, но сейчас это было, казалось, куда более разумным, чем стоять вот так беспомощными в полной темноте.
Вновь зажужжали насекомые. Их навязчивый гул, который так раздражал путников всю дорогу, теперь принес некоторое облегчение.
— Проклятие! Ничего не видно! — прорычал Риг. — Темно, хоть глаз выколи! Может, все-таки вернемся на поляну? Возьмем факелы, поищем в шахтах фонари и провизию. Мы слишком поспешно ушли, ни едой не запаслись, ни водой.