Сага о копье: Омнибус. Том III

Коллектив авторов

Грозный Волк посмотрел на женщину:

— Может быть, мы дадим вам несколько камешков, леди, перед тем как уйти. — И произнес тише: — Возможно, они вам пригодятся, чтобы покинуть эту проклятую Богами страну.

— Вы дадите нам драгоценные камни?

— Да, дадим немного.

«Но не самые лучшие», — добавил Дамон про себя — ром не заглушил в нем рассудочности.

— Можешь еще забрать этот проклятый меч — для меня он все равно не слишком хорош. Заложишь его где-нибудь и купишь себе притирания получше.

Эльсбет начала осыпать поцелуями лоб и щеки Дамона, оставляя повсюду следы кармина.

— Сладкий мой, нечасто к нам заходят гости, подобные тебе и наследному принцу. Здесь все больше бывают трапперы или воры, в основном людоеды или полукровки. У этой публики только мелочь в карманах водится. Бриллианты им и не снились.

Женщина поерзала и склонилась вперед, заинтересовавшись родинкой на подбородке Грозного Волка. Она погладила пальцем темное пятнышко, одновременно любуясь толстой золотой цепью, украшавшей шею бывшего рыцаря.

— Что же привело тебя и наследного принца в…

— Мы идем из столицы Блотена, — объяснил Дамон. — У нас были там дела. Мы такие же воры, дорогая Эльсбет, как и все прочие, кто приходил сюда до нас. Остальное тебе знать необязательно.

Дамон глупо захохотал, прикрыв ладонью глаза. Голова Грозного Волка пылала — пары рома из нее уже выветрились, от летней жары и близости разгоряченного женского тела перехватывало дыхание. Дамону нестерпимо хотелось выпить.

— Красивые воры… — Эльсбет повертела круглую серьгу в ухе Грозного Волка, затем широко улыбнулась и прижалась к нему еще теснее. — Вернемся к разговору о штанах.

— Нет, — отрезал Дамон и пристально посмотрел ей прямо в глаза. Заметив, что женщина почувствовала себя неловко, он добавил: — Подожди, пока стемнеет. Тогда я их сниму.

— Настоящий джентльмен, хоть и вор, — проворковала она и снова скользнула взглядом по золотой цепи. — Так у кого ты украл все эти ценности, сладкий мой?

— Эти я заработал, — рассмеялся в ответ Дамон.

— Заработал? Может, расскажешь — как?

Дамон покачал головой.

— А если нальем, расскажешь? — Над ними стояла Атлас, держа в каждой руке по глиняному кувшину с узкими горлышками. — Пряный ром подойдет?

Девушка вошла так тихо, что Грозный Волк не заметил ее возвращения.

Дамон сел, протянул руку к кувшину, который показался ему больше, вытащил пробку и начал жадно пить, чувствуя, как живительная влага смачивает пересохшее горло. Поначалу напиток казался обжигающим, но постепенно приятное тепло, расплывающееся по телу и хлынувшее в голову, вытеснило все неприятные ощущения. Грозный Волк сделал еще один мощный глоток и предложил кувшин Эльсбет.

— Ах, нет, сладкий мой. Позже.

— Позже может и не быть, — бросил Дамон и глотнул еще. Из горлышка в нос ему ударил запах спиртного, доставивший большее удовольствие, чем благоухание «Страсти Палантаса» и каких-то немыслимо сладких притираний, которыми успела намазаться Атлас.

Девушка тем временем отнесла второй кувшин Мэлдреду. Наследный принц высунул руку из-под простыни, схватил посудину, пробормотал что-то вроде «спасибо» — и рука вновь скрылась.

— Именно позже, господин Грозный Волк, — промурлыкала Эльсбет. — Я выпью с тобой только после того, как ты расскажешь нам историю про драгоценности. И после того, как стемнеет. — Женщина игриво подергала Дамона за штанину.

Атлас присоединились к ним, перекатившись через мужчину.

— Если твой рассказ, дорогой, мне понравится, я принесу еще одни кувшин рома. Или даже два.

Черные глаза Дамона мерцали. Он не был ни хвастуном, ни выдумщиком, но ночь еще не вступила в свои права и времени оставалось предостаточно, поэтому Грозный Волк одним глотком выпил почти половину оставшегося рома и начал:

— Мы с Мэлом должны были выполнить поручение правителя Блотена, проклятого уродливого людоеда Доннага. Наша задача состояла в том, чтобы освободить для его светлости пленников из серебряных копей и доставить освобожденных обратно в Блотен. Веселое местечко, доложу я вам…

— Это были серебряные копи черной драконицы Сабл, — вставил Мэлдред из-под простыни. — Их охраняли потомки. — Он помолчал минуту, затем добавил: — Я уже говорил, что Дамон большой мастер уничтожать этих тварей, но иметь дело с жителями Блотена у него получается плохо. Продолжай, Дамон. Расскажи им о нашем путешествии в столицу людоедов…

Глава 5

Воспоминания о столице

Дамон, Мэлдред и спасенные рабы с серебряных копей остановились перед рушащейся стеной, местами достигавшей пятидесяти футов в высоту. Кое-где она еще оставалась неповрежденной, но некоторые участки давно обвалились. Образовавшиеся бреши заложили валунами, скрепленными раствором извести, или забрали деревянными кольями, глубоко вбитыми в каменистую почву и соединенными проржавевшими железными полосами. Там, где разрушения были особенно сильны, между камней приладили копья остриями наружу для защиты от незваных гостей.

На верхней площадке ветхого барбакана стояли три хорошо вооруженных людоеда. Они были сутулы и покрыты бородавками, участки тела, не прикрытые серой одеждой, усеивали нарывы и струпья.

Самый крупный, у которого из-под губы торчал вбок сломанный зуб, что-то прорычал, затем ударил шипастой палицей в щит, снова зарычал, указал на Дамона с Мэлдредом и, угрожающе подняв оружие, сплюнул. Подозрение у стража вызвал вид силача. Он знал Мэлдреда, но не был знаком с синекожим магом-людоедом в его человеческом обличье.

Мэлдред, положив одну ладонь на гарду меча, а другой похлопав по мешочку, висящему на поясе, выкрикнул несколько гортанных фраз, затем, после минутного раздумья, отцепил мешочек и швырнул его вверх. Поймав добычу, людоед сузил выпуклые глаза, отставил булаву в сторону, запустил одутловатый палец внутрь и поворошил содержимое. Удовлетворенный пошлиной — или взяткой, — он что-то прорычал подчиненным, и те открыли ворота.

Сразу же за воротами начиналась главная улица, по которой сновали людоеды. Будучи ростом от девяти до одиннадцати футов, они довольно сильно различались внешностью, хотя преобладали широколицые, с крупными мясистыми носами. У некоторых в ноздри были продеты серебряные или стальные кольца, у других — кости. Цвет кожи людоедов варьировал от бледно-коричневого, как сапоги Дамона, до цвета красного дерева. У иных, правда, кожа была болезненного серо-зеленого оттенка, а у четы, вразвалочку переходящей улицу, — цвета остывшего пепла.