Сага о копье: Омнибус. Том III
Шрифт:
— Тебе плохо? — донеслось до Дамона сквозь грохот крови. Женщина подошла ближе и положила руку на лоб бывшего рыцаря, но тут же отдернула ее, словно коснувшись раскаленных углей. — Какая сильная лихорадка! Кто ты? Почему у тебя оружие? Ты очень болен!
Снаружи продолжал завывать рог, слышался топот.
Теперь от чешуйки начали исходить волны леденящего холода, быстро прогоняя жар. Грозный Волк балансировал на самом краю беспамятства, но на этот раз прилагал все усилия, чтобы остаться в сознании.
— Что ты здесь делаешь? — упорствовала девушка. Следующие ее слова заглушила пульсация в висках, но через минуту слух бывшего рыцаря прояснился. — Ты не с Нурой Змеедевой, так ведь? Думаю, ты не должен здесь находиться. — Она повысила голос: — Ты меня слышишь? Слышишь?
Дамон открыл рот, пытаясь заговорить, но с его губ сорвался лишь слабый стон. Он смог только помотать головой.
— Я приведу помощь, — сказала девушка еще громче, и теперь Грозный Волк расслышал ее слова достаточно ясно. — Я схожу за потомками и…
«Нет! — вспыхнуло в мозгу Дамона. — Я не должен попасться! Только не в таком беспомощном виде! Я не смогу сопротивляться, и меня мгновенно убьют!»
Он хотел окликнуть девушку, схватить ее за руку, удержать, объяснить, что надо остаться и говорить тише, что Мэлдред спасет ее и остальных прислужников, но понял, что все еще не в силах. Потом, когда активность чешуйки утихнет, он расспросит ее. Но сначала она должна затихнуть и согласиться помогать, а ему придется дождаться, пока боль ослабнет. А пока надо просто держать ее рядом и не дать никого привести.
В этот момент Грозный Волк краем глаза увидел серебристую молнию и дальним уголком сознания отметил, что это его меч, словно подчинившийся чьей-то злой воле. «Остановись!» — мысленно приказал он, но было слишком поздно. Клинок с тихим свистом разрезал воздух и погрузился в плоть девушки.
При виде расползающегося по животу алого пятна лицо девушки исказила гримаса страха. Она рухнула на колени и попыталась закричать, но изо рта хлынула кровь, превратив готовый вырваться вопль в слабое бульканье. Несчастная повалилась вперед, прямо на Дамона. Грозный Волк почувствовал, как по ее телу пробежала последняя дрожь, — и все было кончено.
«Ты должен выбираться отсюда! — приказал он себе. — Шевелись!»
Дамон спихнул с себя труп и, прислушавшись к собственным ощущениям, понял, что способен встать хотя бы на колени. Увидев распростертую на земляном полу девушку, он почувствовал приступ острой жалости, но тут же принялся уверять себя, что это просто несчастный случай, что она оказалась не в то время и не в том месте. Однако внутренний голос возражал, что девушка простое хотела помочь и теперь ее невинная кровь на его руках.
Грозный Волк медленно пополз к задней стене, борясь с подступающим беспамятством — ему казалось, что все его тело превратилось в сгусток пульсирующей боли, то обжигающей, то леденящей, — и принялся ощупывать тростник в поисках прорехи.
— Сюда! Сюда! — раздалось внезапно, но Дамон не был уверен, что ему не померещилось.
— Сюда! — повторился крик. — Лазутчик! Вор!
Эти слова были произнесены на общем языке человеческим голосом. Грозный Волк обернулся и увидел подростка, стоящего у входа в хижину, который безумно размахивал руками, указывая то на Дамона, то на труп девушки. Позади мальчишки возвышался потомок, вытянувший когтистые лапы и обнаживший острые зубы в довольной ухмылке.
Грозный Волк прекратил возиться с надрезанной тростниковой связкой и поднял меч. Он решил сразиться с тварью, однако не мог подняться с колен. Вскинув меч над головой, бывший рыцарь замахнулся, но неудачно, и острие застряло в стене.
Боль усилилась, грудь стиснуло словно железными обручами, и Дамон начал задыхаться. Тем временем потомок сделал вперед шаг, потом другой.
— Ну же! Давай! — бормотал сквозь зубы Грозный Волк, не оставляя попыток освободить меч.
Его пальцы онемели, тело, измученное болью, вызванной чешуйкой, плохо подчинялось. Когти потомка сомкнулись на запястье бывшего рыцаря, выворачивая руку и понуждая выпустить эфес. Другой рукой тварь схватила его за волосы и потащила за собой, словно тряпичную куклу, через всю хижину к выходу.
Дамон отметил, что солнце уже поднялось высоко, и горячий, душный воздух болота Сабл увеличил ощущение жара, волнами пронизывающего тело. Грозный Волк чувствовал, что его тащат, не выбирая дороги, прямо по змеям, которыми покрыта земля, и отвратительные гадины вонзают в его изможденное тело ядовитые зубы, отчего жар становится совсем уж невыносимым. Дамон больше не мог вынести мучений, и благословенная темнота, наконец, приняла его.
Глава 10
Нура Змеедева
Мэлдред отвел в сторону лист папоротника и окинул взглядом деревню. Дамона он не видел, но там явно что-то происходило. Загон с рабами стерегли уже три потомка. Один что-то рычал. Двое других повернулись в направлении большой, крытой чешуйчатой корой хижины, возле которой бралось с полдюжины людей-прислужников.
— Змеи, — пробормотал силач. — Земля просто кишит гадюками.
Снова зазвучал рог. Трубил, раздувая щеки, высокий, тонкий как тростинка человек, который стоял у каких то обломков, скорее всего разрушенного колодца. Теперь протяжные, унылые сигналы, какие Мэлдред слышал до этого, сменились короткими и резкими.
Кроме того, около загона, как заметил силач, прибавилось людей. Он заметил и прикованного к дереву сивака, о котором говорил Дамон. Мэлдред пошел в обход, пока не оказался позади загона, и принялся разглядывать драконида. Вейрек послушно следовал за спутником. Сивак явно нервничал, скреб лапами землю, но прочная привязь не давала ему выиграть ни дюйма свободы.
— Я вижу Рики, — прошептал Вейрек. — Вон, в загоне. Она выглядит просто ужасно. Надо ее срочно освободить и…
Но Мэлдред, не дав юноше договорить, прижал палец к его губам, призывая к тишине. Рог замолк, его вой сменился какофонией возбужденных голосов, которые настолько перекрывали друг друга, что силач не мог разобрать ни слова, к тому же к крикам людей примешивалось шипение потомков. Он обнажил двуручный меч — клинок с тихим шипением покинул решетчатые ножны.