Сага о копье: Омнибус. Том III
Шрифт:
— Я строю мост, — объяснил Мэлдред. Он застонал и земля, стеная вместе с ним, становилась все тверже, влажно поблескивая на солнце. — Я заберу часть береговой грязи и сделаю это. Мы не можем рисковать, добираясь вплавь.
Силач опять заговорил на языке людоедов. Рябь постепенно успокоилась, а на воде появилось темное пятно. Вскоре зеленое свечение погасло и Дамон с Вейреком увидели земляную тропу шириной в фут, идущую по воде с их берега на противоположный, прямо к причалу, у которого стояли лодки.
— Думаю, следует поспешить, — произнес Мэлдред, кивнув в сторону особенно крупного крокодила, высунувшего голову из водах почти возле берега.
Вокруг плавали и другие твари. Некоторые из них чем-то походили на драконов, у иных было по шесть лап или по два хвоста. Нельзя было сказать с уверенностью, изуродованные ли это аллигаторы или просто водяные ящерицы неизвестной породы.
— Мой мост долго не простоит, — предупредил силач, — а наши чешуйчатые друзья скоро освоятся. Так что — вперед!
Едва прозвучали эти слова, как Дамон с бешеной скоростью помчался по магическому мосту, взметывая грязь. Вейрек и Мэлдред поспешили за ним.
Путешественники достигли другого берега за мгновение до того, как мост с чавканьем растворился в воде.
— Как ты это…
Мэлдред приложил палец к губам Вейрека.
— Я обладаю немалыми магическими способностями, — сказал он спокойно. — Но сейчас у нас нет времени на объяснения.
Вперед вела тропинка, с двух сторон зажатая тесно стоящими чешуйчатыми деревьями. Змеи, слишком многочисленные, чтобы их можно было сосчитать, свисали с ветвей вперемежку с лианами и отчаянно шипели. Листья и цветы были только черными, а трава с острыми зазубренными краями — тона остывшего пепла. И ни одного зеленого пятна. Сквозь зазор между мясистыми листьями цвета полуночи Дамон увидел угловатое сооружение, очевидно одно из тех, которые он заметил с противоположного берега. Неподалеку к косматому от лишайников стволу был прибит указатель, почти полностью оплетенный виноградными лозами и заросший мхом. Грозный Волк счистил растения. Изначально на указателе было написано:
«Полагнар. Население 232», но цифру кто-то перечеркнул жирным крестом и нацарапал рядом: «50». Оглядевшись, Дамон увидел совсем рядом, за двумя кипарисами, и другую хижину.
— Я пойду, посмотрю поближе. Ждите здесь, — сказал он, понизив голос до шепота.
Вейрек покачал головой и указал вниз, где на сырой земле отпечаталось несколько следов. Они были больше, чем мог бы оставить даже крупный мужчина, и заканчивались вмятинами явно от когтей.
— И эти следы повсюду, — сказал юноша.
— Это отпечатки лап потомков, — пояснил Грозный Волк. — Я скоро вернусь. А ты, Мэл, пока объясни нашему юному другу, кто это такие. — С этими словами он сошел с тропинки и исчез в зарослях.
Когда Дамон приблизился к деревне, он замедлил шаг, чтобы ненароком не наступить на змею — они буквально кишели вокруг. Выглянув из-за деревьев, которые окружали Полагнар, он увидел поляну, покрытую ковром из змей — колышущейся массой, в которой не было ни единого просвета.
Поляна носила явные следы недавнего пожара. От домов и хозяйственных построек — того, что когда-то было Полагнаром, — остались лишь почерневшие остовы. Среди руин грибами торчали убогие хижины, крытые тростником и пластами чешуйчатой коры. На крышах грелись большие ящерицы. Напротив самой маленькой хижины был выложен круг из обтесанных камней и покрытых сажей плах, очевидно остатки колодца. Вокруг него свернулся кольцом огромный констриктор.
Грозный Волк прокрался за самую большую хижину и, осторожно выглянув, увидел загон для скота, в котором находились около трех дюжин эльфов, полуэльфов и гномов, а также несколько людоедов. Все они казались изможденными и апатичными. Лишь немногие переходили с места на место, остальные же сидели возле столбов, не в силах даже поднять руку, чтобы отмахнуться от насекомых, тучами кружившихся в воздухе. Некоторые переговаривались, но Дамон находился слишком далеко, чтобы расслышать, о чем конкретно толкуют пленники.
Он несколько минут понаблюдал за загоном и отметил, что его охраняют два потомка. После этого Грозный Волк решил подойти поближе, в надежде увидеть местных жителей, и его внимание тут же переключилось на противоположный конец деревни, где он увидел нескольких человек. Одетые в платье из грубой ткани, они шли от хижины к хижине, небрежно отшвыривая ногами змей. У каждого были большие деревянные тарелки с едой. Дамон обратил внимание на молодую женщину, держащую в руках, словно блюдо, щит, заваленный хлебом, фруктами и сырым мясом. Она скрылась в одной из самых дальних хижин. Сквозь оставленную открытой дверь просачивалось достаточно света, чтобы Грозный Волк разглядел, что внутри тоже находится потомок. Через минуту женщина вышла уже с пустым щитом. Даже несмотря на глубокие царапины, на нем можно было заметить символ Соламнийских Рыцарей Ордена Розы.
Из-за шипения змей и переговаривающихся потомков казалось, будто где-то неподалеку закипела, по крайней мере, сотня больших чайников. Люди закончили свой обход и собрались у двух крытых мхом навесов, как предположил Дамон, служащих им жилищами. Всего он насчитал двенадцать крытых чешуйчатой корой хижин и восемнадцать тварей — чрезвычайно плохой расклад, учитывая, что их всего трое.
«Замечательно! — раздраженно подумал Грозный Волк. — А у меня из оружия только нож!»
Он кружил поблизости, чтобы не упускать из виду загон с пленниками. Потомки, ходившие по деревне, казалось, добиваются того же — не спускать глаз с заключенных.
— Замечательно! — повторил Дамон, на этот-раз вслух, причем громко, поскольку увидел рядом с загоном нечто такое, что застало его врасплох. — Драконид! Сивак!
Скользнув ближе, он буквально разинул рот от удивления.
Существо было ростом выше десяти футов и имело плечи шире, чем у любого людоеда. Тусклые серебристые чешуйки покрывали его тело и передние лапы, переходя возле основания хвоста в складчатую кожу. Голова драконида была широколобой, на удлиненной морде горели угольно-черные глаза, разделенные зазубренным гребнем; подбородок зарос тонкими, как паутина, белыми шерстинками; такой же цвет имели короткие, загнутые назад рожки, растущие по бокам головы, один из которых был расколот пополам.
Толстые цепи были обернуты вокруг пояса и шеи сивака; их противоположные концы обмотали вокруг ствола кипариса так, чтобы драконид мог перемещаться в любую сторону, но не более чем на полудюжину футов. У несчастного не было крыльев, зато на их месте отчетливо виднелись широкие шрамы.
Дамон на своем веку повидал достаточно боевых ран и мог утверждать, что крылья отсечены, причем достаточно неумело. Из всех драконидов только сиваки умели летать, а этого лишили такой возможности.
— Но почему? — задумчиво прошептал Дамон. — И почему его держат в плену?