Сага о копье: Омнибус. Том III
Шрифт:
— Мне нужно спешить. Осталось очень мало времени. Или ты забыл? — Слова Грозного Волка прозвучали резче, чем он того хотел.
Маг аккуратно вынул шар из мешочка, установил его на плоский камень, растопырил пальцы, но не успел сказать ничего — горы вокруг задрожали, словно разразилось небольшое землетрясение. Кристалл скатился с подставки и заскользил вниз по склону.
— Во имя голов Королевы Тьмы! Нет! — Дамон сломя голову бросился за хрустальным шаром. — Какой же я глупец! Это ты вызвал землетрясение! Ты не хочешь меня пустить к дракону,
пока не станет поздно! Это ты сделал!Бывший рыцарь пытался поймать кристалл, но его пальцы хватали только воздух. Гора продолжала трястись, покрываясь трещинами. Начался камнепад.
Мэлдред упал и теперь, извиваясь, старался хоть за что-нибудь уцепиться. Его синяя кожа быстро покрылась глубокими царапинами, руки и ноги кровоточили. Выше по склону откололся большой кусок скалы и запрыгал вниз.
— Дамон, оглянись! — сумел выкрикнуть людоед, предупреждая друга.
Более сильный и более проворный, Грозный Волк увернулся от оползня и, прилагая все усилия, чтобы удержаться на ногах, бежал по склону, безуспешно пытаясь догнать кристалл.
— Это сделал не я! — надрывался Мэлдред, стараясь перекричать грохот камнепада. — Клянусь, это не моя магия!
Земля тряслась еще несколько минут, потом все стихло. Дамон добежал до сравнительно ровной площадки и нашел там осколки хрустального шара. Он с горечью посмотрел на маленький пурпурный лоскуток.
— О Боги, нет!
Вне себя от гнева и разочарования, бывший рыцарь выхватил из-за пазухи две резные фигурки, которые Рагх подобрал в лаборатории мага на болоте Сабл, и зашвырнул их как можно дальше. Статуэтки ударились об утес. Тут же вспыхнули ярко-красные молнии, прогремел гром. Гора снова задрожала, обломки камней покатились по склону.
Дамон снова полез за пазуху, намереваясь избавиться от всех магических предметов, казавшихся такими ненадежными, но людоед подошел к нему сзади и большой синей лапой перехватил руку Грозного Волка.
— Остановись! — Избитый и израненный, Мэлдред выглядел жалким. Он весь был покрыт кровью и задыхался. — Остановись, Дамон!
Бывший рыцарь замер, его глаза зло сверкнули.
— Это сделал не я, клянусь. Я не вызывал землетрясения…
— Я знаю. Верю.
Мэлдред удивленно посмотрел на Грозного Волка и отпустил его:
— Я говорил, что не собираюсь больше лгать. Я хочу тебе помочь спастись. Мне нужно спасти… кое-что.
Теперь успокоившись, Дамой понял, что Мэлдреду незачем было уничтожать драгоценный хрустальный шар. Магический предмет был ценен для него не только как для вора, но и как для мага.
— Я знаю. Это сделал мглистый, — сказал бывший рыцарь и вложил лоскуток в ладонь людоеда. — Он обладает огромной магической силой, и я уверен, что он ее использовал. Очевидно, дракон не хочет меня подпускать ближе. Он боится меня, Мэлдред.
Маг посмотрел на ткань, вспоминая, как Сабар, окутанная пурпуром, кружилась в лавандовом тумане, и задаваясь вопросом, разбилась ли чародейка вместе с кристаллом, или она была лишь иллюзией. Он кашлянул и взглянул в глаза Дамона.
— Нет, это не совсем так. — Людоед с трудом сглотнул. — Я не сомневаюсь, что землетрясение вызвал дракон, но он не намерен тебя останавливать. Он хочет, чтобы ты нашел его. Я чувствую это. Но он не хочет, чтобы ты приближался, пока он не будет к этому готов. Он задерживает тебя. Посмотри на свою чешую, он хочет, чтобы…
«Мглистый ждет, когда чешуя полностью покроет мое тело!» — догадался Грозный Волк.
— Да, он пытается меня задержать. Он ждет, пока я не превращусь полностью в потомка, или драконида. или в еще какое-нибудь ужасное создание. Он ждет, пока я полностью не потеряю человеческий облик и душу и буду не в силах ему противостоять.
— Тогда надо идти, — сказал Мэлдред, глядя в сторону гор. — Не дадим дракону победить нас.
Дамон снова двинулся в путь. После землетрясения подъем стал еще круче, и он беспокоился, как бы вход в пещеру не завалило.
Несколько часов они карабкались в гору. Бывший рыцарь все больше и больше беспокоился, не потеряли ли они дорогу. Он думал о Рикали и ребенке — и о Вейреке, который должен был исполнять роль отца; размышлял об их безопасности, о том, вспоминает ли его полуэльфийка, и о том, похож ли на него ребенок…
«Ты никогда этого не узнаешь, Дамон Грозный Волк».
Глаза бывшего рыцаря расширились. Он не произносил этих слов, но ясно слышал их в своем сознании.
«Ты никогда не увидишь их… Рики и ребенка… Ты никогда не позволишь им увидеть твою чешую. Ты никогда не прикоснешься к своему ребенку».
— Нет! — в гневе закричал Дамон. — Это неправда!
Снова подступила острая боль. Жар огнем опалил тело, Дамон отшвырнул алебарду и стал рвать на себе одежду, одновременно пытаясь заткнуть уши, чтобы не слышать назойливых слов.
«Ты никогда не допустишь, чтобы они увидели тебя, поскольку в твоем облике не осталось ничего человеческого. Ты никогда не позволишь им смотреть на чудовище, которым ты стал».
— Нет! Эй ты, проклятая тварь! Я увижу их! Мэлдред окрикнул Грозного Волка в надежде остановить его, но тот ничего не слышал, кроме внутреннего голоса. Дамон заставил себя идти, несмотря на мучительную боль и грохот в голове. С каждым шагом он чувствовал, как трещат и растягиваются его кости, как горит его кожа, обрастая чешуей, и потянулся к спине, ощутив, что на ней что-то выросло.
«Это крылья, — сказал его внутренний голос, — У потомков должны быть крылья, Дамон Грозный Волк».
Пощупав лицо, бывший рыцарь понял, что оно превращается в морду. Он раскрыл рот в крике протеста, но язык стал словно чужим и не слушался.
«В твоем облике ничего не осталось человеческого, Дамон Грозный Волк, скоро у тебя не будет и души».
Дамон пошатнулся, лишь представив себе, как теперь выглядит. Он обернулся и увидел, что Мэлдред отшатнулся. Даже людоед был ошеломлен его видом.