Сага о копье: Омнибус. Том III
Шрифт:
Дракон зарычал так, словно разом забили в тысячу колоколов. Дамон не понял, смех это или яростный рев.
— Но это уродливое и отвратительное создание — очень сильное, — продолжал бывший рыцарь, приближаясь. — Я намерен показать тебе, насколько сильное.
Грозный Волк прыгнул вперед, но не миновал и нескольких ярдов, как наткнулся на невидимый барьер. По усмешке на личике Нуры Змеедевы он понял, что это — результат ее заклинания. У бывшего рыцаря перехватило дыхание — он ничего не мог сделать с молниеносным чародейством наги.
Огромный невидимый кулак рухнул
на него сверху, швырнув на каменный пол, и прижал, выдавливая воздух из легких.— Поспеши, хозяин, — нервно поторопила нага. — Я не в силах долго его удерживать. Он и в самом деле очень силен и, кажется, способен противиться даже самому сильному моему заклинанию.
— Дай мне немного времени, Нура Змеедева, — прогремел в ответ дракон. — Подержи его — я должен победить его дух.
— Тебе не удержать меня! — прокричал Дамон. — И не победить!
Он уперся когтистыми руками в каменный пол, собрал всю свою ненависть и силу, чтобы сломить силу наги, которая уступила лишь немного. Грозный Волк удвоил усилия.
— Я не позволю тебе осилить меня, проклятая змея!
Он слышал, как камни трещат под его когтями, слышал, как Нура просит поддержки у дракона, слышал, как мглистый говорил на непонятном ему лающем языке, слышал топот ног. Бывший рыцарь потянул носом воздух и почуял запах Мэлдреда. Дамон не знал ни того, вовремя ли маг пришел на помощь, ни того, сможет ли людоед помочь ему. Силы были на исходе. Мог ли он помочь себе?
Дракон продолжал произносить странные слова, гора содрогалась под покрытыми жесткой кожей ладонями Грозного Волка. Он пытался разобрать слова, которые, очевидно, были заклинанием.
Немного приподняв и повернув голову, бывший рыцарь увидел, как мрачно мерцают глаза мглистого. Зрачки его поблескивали, как ночные звезды. Через мгновение магия пролилась из драконьих глаз подобно слезам, покрыв сокровища, рассыпанные меж его когтей.
— Поспеши, хозяин, — снова заторопила Нура. — Я едва его держу.
— Нет, — прохрипел Дамон, не желая сдаться. Он собрал последние силы и сумел подняться на колени. — Тебе меня не удержать.
Он не знал, что пытается сделать мглистый, но понимал, что это должно было быть достаточно опасным, если драконью магию понадобилось подкрепить энергией артефактов.
Дамон много раз видел такое, когда путешествовал в компании Мэлдреда или вместе с Палином. Но самым ярким воспоминанием было то, как красная владычица Малис пыталась использовать естественную энергию древних амулетов, чтобы стать Богиней.
— Я не могу позволить тебе победить.
— Победит хозяин, — произнесла Нура страстным женским голосом. — Он будет жить вечно, а вместе с ним — и я.
Грозный Волк не заметил, как нага подошла, и теперь она стояла всего в нескольких дюймах от него — невинная пухлощекая девочка, сжимавшая кулачок с такой силой, словно держала заклятого врага в ладони.
— Тебе не справиться с моим хозяином, Дамон Грозный Волк. Тебе лучше сдаться и избежать страданий. Забвение успокоит боль.
— Никогда! — сдавленный крик эхом отразился от сводов пещеры. — Ему не отнять у меня мой дух и не превратить меня в отвратительное чудовище! Не выйдет!
— Ты уже чудовище, Дамон. Жаль, что ты не можешь себя увидеть со стороны. Твое тело намного внушительнее, чем жалкое человеческое, и настолько же ужасное. — В ее лице проглянула нежность. — Успокойся, Дамон. Позволь своему духу забыться. Упрости задачу себе и нам.
— Я раньше умру, чем позволю себе это!
Раздался смех, похожий на перезвон колокольчиков.
— Чудовище! Но хозяин милосерден и не позволит тебе умереть, Дамон Грозный Волк, — по крайней мере, не полностью. Он победит, возьмет твое тело и заменит твой дух своим, сколько бы ты ни сопротивлялся.
Нура снова засмеялась, тихо и протяжно, а когда замолкла, ее глаза вспыхнули злобной радостью, которая заставила Дамона невольно содрогнуться.
Он продолжал сопротивляться невидимой силе, одновременно прислушиваясь к себе. В груди пылал огонь, жар стекал к животу и оттуда распространялся по рукам и ногам. Концентрация на внутренних поисках и лихорадка выматывали Грозного Волка, его пульс участился, кровь грохотала в ушах.
Он впился пальцами в камень. В камень! Он не сразу понял это — мощные когти раскололи скалу!
— Ты понял это, не так ли, Дамон Грозный Волк? Ты наконец это почувствовал? Ты знаешь, что делает мой господин. То, что он должен был сделать неделю назад, если бы твое тело росло быстрее, если бы ты раньше принял все эти изменения. Если бы ты сумел убить Сабл…
— …то она, умирая, поддержала бы своей жизненной энергией заклинание мглистого дракона. — Это произнес Мэлдред. Он стоял у входа в логово, осторожно наблюдая за драконом и нагой, нависшей над Дамоном.
Мэлдред старался отвести взгляд, чтобы не видеть нового облика Грозного Волка, но не мог — словно был зачарован. Глаза мага снова и снова смотрели на того, кто недавно был его другом, а теперь — жалким, изуродованным существом, чудовищем.
— Ладно, принц, — промурлыкала Нура. — Я вижу, Дамон снова сбежал от тебя. Ты не слишком-то хорошо выполняешь возложенные на тебя обязанности.
Мэлдред с ревом бросился вперед, но тоже натолкнулся на невидимую стену. Девочка подняла руку. Ее пальцы сверкали так же, как и глаза, губы неслышно шептали что-то. Магическая алебарда вылетела из руки людоеда, взмыла в воздух и упала на груду сияющих сокровищ перед мглистым драконом.
— А где ты потерял свой драгоценный меч, принц? Твой прекрасный магический меч? Тот, что подарил тебе отец? И Фиона, где она со своим клинком? С мечом, который я украла у Дамона? Я хочу получить их назад, и немедленно!
Мэлдред ударил кулаками в невидимый барьер, запрокинул голову и в гневе завыл.
— Не дай дракону победить, — пробормотал Грозный Волк себе, все еще сопротивляясь.
— Тебе придется сдаться. У тебя нет выбора, Дамон, — сказала Нура, переключая внимание на бывшего рыцаря, и присела на корточки возле барьера. — Поддерживаемый жизненной энергией Сабл или магией артефактов — не имеет значения — хозяин скоро будет иметь достаточно силы, чтобы завладеть твоим телом. Хозяин останется жить.