Сага о Рорке
Шрифт:
Рорк ничего не ответил. У него вдруг появилась странная мысль; противнику мешает тяжелое вооружение. Кольчуга, щит, шлем с наносьем, который ограничивает обзор. При атаке в лоб рыцарь неуязвим, это ясно: он закроется щитом и тут же ответит смертоносным ударом. А если не в лоб? А если противник считает, что перед ним – храбрый, сильный, но плохо обученный викинг, умеющий лишь разбивать в щепы вражеский щит, чтобы потом достать за ним самого щитоносца? А если так…
– Твое имя, воин? – спросил он, стараясь дышать тяжелее, чем на самом деле: пусть враг решит, что сил у него не осталось.
– Я герцог Гаэрден, – ответил рыцарь. – Что тебе мое имя?
– Просто хочу знать, кого сегодня сожрут вороны, – сказал Рорк и атаковал.
Гаэрден поднял щит, закрываясь от удара. Он все делал правильно, удар Рорка должен был прийтись на щит. Но Рорк не собирался наносить удар. Неуловимым молниеносным прыжком он пронесся мимо Гаэрдена, оказавшись у него за спиной. Гаэрден начал разворачиваться, опустил щит. Рорк уже был тут как тут. Острие меча пробило кольчужный подшлемник, вошло в горло герцога под подбородком и вышло из затылка на ладонь. Глаза герцога закатились, он выронил меч, задергался в конвульсиях. Рорк рывком выдернул оружие. Икая и выплевывая кровавую пену, Гаэрден повалился в снег.
Рорк, переводя дыхание, осмотрел поле боя. Его даже не удивило то, что за те последние секунды, что понадобились ему, чтобы покончить с Гаэрденом, ситуация совершенно переменилась. Черные гномы вдруг разбежались, но не потому, что их предводитель погиб. В Балиарат ворвалось два десятка всадников-готов, приканчивая дикарей. И минуты не прошло, как в поселке не осталось ни одного живого наемника.
Перешагнув через еще вздрагивающего Гаэрдена, Рорк поспешил на помощь кузнецу. Турн сидел в снегу среди трупов зарубленных им Черных гномов, зажимая рану в ноге, из которой продолжала алой струей бить кровь. Кузнец был мертвенно бледен, губы его посинели.
– Пояс, – попросил он Рорка. – Дай пояс.
С помощью Рорка Турн перетянул раненую ногу кожаным ремешком, и кровь остановилась. Но Турн был очень слаб, горячка боя проходила, и теперь он даже не мог встать.
К викингам подошел предводитель отряда, так неожиданно и так вовремя появившегося на поле боя. Его лицо показалось Рорку знакомым, но юноша не мог вспомнить, где его видел.
– Мы восхищены, отважные норманны, – сказал гот, коверкая норманнские слова. – Вы славно дрались. Собаки получили по заслугам.
– Мой друг ранен, – сказал Рорк. – В доме есть знатные люди. Помоги им.
– Знатные?
– Принцесса Аманда, – сказал Турн.
– Клянусь адом! – воскликнул готский рыцарь и, ухватив поудобнее окровавленную секиру, бросился в сруб. Еще несколько воинов, попрыгав с седел, последовали за ним. Рорк услышал стук оружия, хриплые вопли – кое-кто из Черных гномов прятался в доме. Потом стало тихо.
– Жаль мне, – вдруг сказал Турн со слабой усмешкой. – Мы шли сюда спасать принцессу, а вся слава достанется готу.
– Это пустое. Слава находит храброго повсюду.
– Помнится, так говорил твой отец, – ирландец с изумлением посмотрел на своего молодого товарища.
– Я сын моего отца.
На пороге сруба появился военачальник готов, прижимая к закованной в панцирь груди маленькую девочку в куньей шубке. Волосы девочки были растрепаны, личико вымазано сажей и грязью. В ее широко распахнутых голубых глазах еще светился ужас от всего увиденного, но ручки девочки крепко охватывали рыцаря за шею.
Следом вышли улыбающиеся вооруженные готские воины, а за ними – невысокая, очень светловолосая девушка лет шестнадцати-семнадцати. Ссадины и кровоподтеки на ее бледном лице и руках и искусанные губы вкупе с разорванной одеждой говорили о том, что обращались с ней гораздо хуже, чем с ребенком. Выйдя на яркое солнце, девушка подняла над головой руки, словно хотела обратиться к светилу с молитвой, но вдруг подломилась в коленях и осела в снег.
Рорк бросился к ней, помог подняться. Во взгляде молодой пленницы были ночь и пустота. Сердце Рорка дрогнуло. Он вспомнил глаза матери, истекающей кровью на его руках после схватки с кабаном.
– Ты не ранена? – спросил он.
– Нет, – светловолосая девушка говорила по-норманнски. Взгляд ее остановился на лице Рорка. – Кто ты?
– Поблагодари его, сестра, – сказал подошедший воин в хауберке. – Если бы не он, тебя зарезали бы, как вторую девчонку. Там, за срубом, лежат еще тела. Лежать бы тебе вместе с ними!
– Бригитта? Бригитта умерла, – девушка вцепилась в руку Рорка, словно боялась, что он бросит ее, оставит в этом месте. – Ты норманн? Ты говоришь по-норманнски?
– Я Рорк, сын Рутгера. У тебя кровь на лице.
– Я Хельга, дочь Эйдрика. Ты тоже ранен.
Только сейчас Рорк заметил, что Гаэрден все-таки задел мечом его руку. Пустяковая царапина, никто ее не заметил, даже он сам. А эта девушка заметила.
– Моему другу и учителю досталось больше, – ответил он.
– Позволь, я перевяжу тебя.
Рорк больше не мог смотреть ей в глаза и отвел взгляд. Хельга оторвала полоску ткани от своей туники, старательно перевязала ранку на предплечье. Рорк поймал взгляды готских воинов: они смотрели на него и на девушку и улыбались.
– Хорошая повязка, – сказал он Хельге. – Благодарю тебя.
– Ты спас меня. Это я тебя благодарю.
Сигнал рога не дал Рорку ответить. Воины между тем бросили добивать раненых наемников и собрались у сруба. Принцессу Аманду взял на свою лошадь предводитель готов.
– Поедешь с нами, красавица, – сказал он Хельге, – если ты можешь ехать верхом, выбери себе любого коня. И тебя, рыцарь, я приглашаю присоединиться к нам. Почту за честь сражаться рядом с тобой.
– Сначала назови мне свое имя, храбрый гот, чтобы я знал, кто спас жизнь мне и моему учителю.