Сага о Рунном Посохе
Шрифт:
— Но удастся ли нам выдержать долгую осаду? — спросил Хоукмун.
— Посмотрим, — задумчиво произнес граф, глядя на остановившихся вдали гранбретанцев, которые строились заново. — Но нельзя же обрекать жителей на верную смерть…
Со слезами на глазах он повернул коня и направился в замок.
С балкона восточной башни Хоукмун смотрел, как жители Камарга стекаются в старый город Эгморт. Многие из них устраивались в амфитеатре на краю города. Солдаты приносили туда провиант и помогали крестьянам разгружать повозки. Хоукмун молился,
Оладан вышел к нему на балкон и показал на северо-восток.
— Смотрите, летающие машины, — сказал он.
Хоукмун разглядел на горизонте зловещие очертания гранбретанских орнитоптеров — верный признак того, что с той стороны надвигается армия Империи Мрака.
С наступлением темноты они увидели на подступах к городу бивачные костры.
— Завтра — наш последний бой, — сказал Хоукмун.
Они спустились в зал, где беседовали Ноблио и граф Брасс. Стол был уже накрыт — как всегда, с роскошью. Собеседники обернулись навстречу Хоукмуну и Оладану.
— Как себя чувствует д'Аверк? — спросил герцог Кельнский.
— Ему лучше. У него необычайно крепкий организм. Он уже изъявил желание поесть, и я разрешил.
В зал вошла Иссельда.
— Я говорила с женщинами, — сказала она. — По их словам, весь народ уже в городе. Если забить скот, нам хватит провизии на целый год…
Граф Брасс грустно улыбнулся:
— Так долго осада не продлится. А как боевой дух людей?
— На высоте. Их очень ободрила весть о том, что вы оба живы. И вчерашняя победа тоже.
Граф вздохнул:
— К счастью, они не знают, что завтра всем нам предстоит умереть. А если не завтра, то послезавтра. Против такого огромного войска нам долго не продержаться. Мы потеряли много фламинго и остались почти без прикрытия с воздуха. Погибло большинство гвардейцев, а оставшиеся войска плохо обучены. Ноблио вздохнул:
— А мы-то думали, что Камарг непобедим…
— Вы слишком рано убедили себя в обратном, — послышался голос с лестницы. В зал, хромая, спустился бледный д'Аверк, одетый в просторный желтовато-коричневый халат. — С таким настроением сражений не выигрывают. Постарайтесь не говорить о поражении.
— Вы правы, сэр Гьюлам, — граф Брасс заставил себя улыбнуться. — Не будем говорить о поражении, лучше отведаем этих великолепных яств, ведь нам нужно набраться сил для завтрашней битвы.
— Вам легче? — спросил Хоукмун д'Аверка, усевшись за стол.
— Намного, — бодро ответил француз, — но слегка подкрепиться, я думаю, не мешает. — И он положил себе на тарелку огромную порцию жаркого.
За ужином все молчали, смакуя еду столь сосредоточенно, словно эта трапеза была последней в их жизни.
Утром, выглянув в окно, Хоукмун увидел на болотах великое множество воинов. Ночью войска Империи Мрака бесшумно подошли к стенам города и теперь готовились к штурму.
Хоукмун поспешно вооружился
— Дориан… — произнесла за спиной у Хоукмуна Иссельда. Он повернулся и бегом поднялся на площадку лестницы, где стояла его невеста. — Дориан, давай поженимся, прежде чем…
— Да, — тихо сказал он. — Надо найти Ноблио.
Они нашли философа в его покоях. Ноблио читал книгу. Оторвавшись от нее, он улыбнулся, а услышав, чего от него хотят, отложил книгу и встал.
— Я надеялся, что церемония бракосочетания будет торжественной и пышной, — сказал он, — но ничего не поделаешь…
Он велел молодым соединить руки и опуститься на колени. Потом попросил произнести вслед за ним слова поэтической клятвы его собственного сочинения; клятвы, которая звучала на всех свадьбах с тех пор, как Ноблио и его друг граф поселились в замке Брасс.
Когда церемония завершилась, Хоукмун встал, поцеловал Иссельду и сказал:
— Ноблио, позаботьтесь о ней.
Покинув гостиную философа, он спустился во двор замка, где его друзья садились на коней.
Внезапно на них упала огромная тень. Над головами стрекотала и лязгала металлическая птица — гранбретанский орнитоптер. С неба в мостовую, едва не задев Хоукмуна, ударил яркий луч. Испуганный выстрелом конь герцога взвился на дыбы, раздувая ноздри и выпучив глаза.
Граф Брасс вскинул огнемет и нажал на спуск. К летающей машине метнулось красное пламя. Раздался пронзительный крик пилота, и крылья орнитоптера замерли. Машина заскользила вниз, исчезла за стеной замка и вскоре с грохотом разбилась на склоне холма.
— Надо поставить в башнях стрелков с огнеметами, — заметил граф Брасс. — С башен удобнее отстреливаться от орнитоптеров. Вперед, господа.
Спускаясь по склону холма в город, они видели, как на городские стены хлынула огромная человеческая волна. Воины Камарга отчаянно пытались ее остановить.
Похожие на уродливых металлических птиц, кружили над городом орнитоптеры, поливая улицы огнем: крики защитников города, вопли атакующих, треск выстрелов и лязг металла слились в невообразимую какофонию. Над Эгмортом клубился черный дым горящих домов.
Хоукмун пробирался сквозь толпу перепуганных женщин и детей, спеша на помощь защитникам города. Он потерял из виду графа Брасса, д'Аверка и Оладана, но знал, что они уже вступили в бой.
В стороне послышались крики отчаяния и торжествующий рев, и Хоукмун, повернув коня, увидел в стене брешь, через которую в город врывались солдаты в волчьих и медвежьих масках.
Столкнувшись с Хоукмуном, они попятились, вспомнив о его подвигах в предыдущих сражениях. Пользуясь их замешательством, он выкрикнул свой боевой клич: «Хоукмун! Хоукмун!» и бросился на них с мечом, разрубая металл, плоть и кость, тесня врагов к пролому в стене.