Сага о Северных островах

Бутырская Наталья

— Да я того… спросить хотел. Не злись, друг, не знаю твоего имени, потому и ляпнул, не подумавши.

— Меня Кай звать. Кай Безумец из хирда Альрика Беззащитного. А ты кто таков?

— А я Фьялар. Фьялар Лодинссон! Слушай, Кай, а вон тот белобрысый тоже из твоего хирда?

И указал, паскудина, на Живодера.

Вокруг нас уже начал люд собираться. Кто-то остановился поглазеть на драку, мало ли, вдруг и приключится? Некоторые попросту не могли пройти. Знакомцы этого Фьялара тоже стояли тут же. Один вроде хотел

одернуть его, но Лодинссон продолжал допрашивать меня.

— Да, тоже.

— А ты знаешь, кто он таков?

— Уж получше твоего!

— А вот и нет. Ты знаешь, что он бритт? Я их шепелявый язык сразу узнаю.

— Ну и что?

— Да то, что он бритт и он рунный. А рунного бритта нужно убить! Нельзя бритту быть рунным! Потому как он трэль!

Неужто этот Фьялар родом из Бриттланда?

— Какой же он трэль, если рунный? — нахмурился я. — К тому же хускарл! Иди проспись лучше!

— Фьялар, и правда! — снова дернул Лодинссона его приятель. — Чего ты пристал к добрым людям? Видишь же, что хирдманы. И что нам за дело, кто они? Пойдем! Выпьем еще медовухи!

Но пьяный отмахнулся.

— Нет! Ты не понимаешь! Это бритт, и он рунный. А рунного надо убить! Таков закон!

— Ты не в Бриттланде! — резко бросил я. — Тут другие законы.

Другой выпивоха внезапно заинтересовался разговором.

— Так что же, это и правда бритт?

Живодер понял, что речь идет о нем, оживился, затарахтел пуще прежнего. Рысь не выдержал и ответил ему, а тут и Бритт присоединился.

Фьялар выпучил глаза.

— Так чего же? У вас все бритты, что ли? И этот тоже говноед? — махнул в сторону нашего Кота.

Эгиль тут же вытащил нож и ткнул кончиком лезвия Фьялару в подбородок.

— Кто, говоришь, тут говноед?

— Не-не. Беру свои слова обратно! Прости, брат! — Фьялар замахал руками. — Коли ты брат-норд, так я к тебе со всем уважением! Только бритты жрут говно! Не подумай, я сам видел. У нас там этих бриттов полно! Как-то, я тогда еще на первой руне был, мы поймали двоих бриттов. Я и говорю одному, мол, жри говно, иначе порежу второго. И что думаете? Он разревелся и по правде запихал себе в рот шмат коровьей лепехи! Вот умора!

Фьялар расхохотался, но его поддержали лишь несколько человек. Многие из его компании протрезвели, видать, поняли, что могут сделать разозлившиеся хускарлы.

Рысь, едва шевеля губами, спросил:

— Пересказать его слова Живодеру? Или я сам отвечу?

В который раз я порадовался благоразумию Леофсуна. Благодаря его словам я сумел взять себя в руки и не перерезать Фьялару глотку. Махнул Эгилю, чтоб тот отступил, сам шагнул к пьяному, приобнял его за плечи и тихо сказал:

— Умора, говоришь? Рунному издеваться над безрунными умора? Знаешь, а я ведь не сразу получил первую руну!

Фьялар засмеялся, не понимая, к чему я веду.

— А мои приятели получили. И знаешь, что они сделали? Попытались заставить меня жрать говно.

Теперь он уже не смеялся. Да и народ вокруг отступил подальше. Лишь тот же самый приятель Фьялара кричал что-то.

— Им повезло. Когда я получил руну, то всего лишь сломал им носы. А вот что сделать с тобой, даже не знаю… Может, отдать тебя моим приятелям-бриттам? Посмотрим, что ты сделаешь, когда они начнут кормить тебя говном!

Рысь с готовностью двинулся к нам, но тут приятель Фьялара встал передо мной.

— Прошу тебя, хирдман, простить этого пьяницу! Это мой двоюродный брат, прошлым летом он приплыл на Северные острова погостить. Если ты его убьешь, я и мои родители будем виновны в том, что не уберегли его, и должны будем мстить. А я не хочу начинать кровной вражды.

— Тогда стоит отрезать твоему двоюродному брату язык!

— Он не оскорблял тебя, верно? Нет никакого урона твоей чести. И твоих хирдманов он тоже не оскорбил. Он говорил про трэлей, про безрунных! А твои братья — какие же они трэли? Верно я говорю? Фьялар! Ты же говорил про рабов?

— Конечно, про рабов! — похоже, и у этого хмель начал выветриваться. — Только про рабов. А сейчас я вижу, что передо мной никакие не рабы. Воины! И чтобы загладить свою вину, я приглашаю вас выпить!

Неожиданно для себя мы оказались за столом, на котором объедок и пустых тарелок было больше, чем еды. Но медовуху нам принесли почти сразу же. Нас усадили на почетные места. Брат Фьялара наскоро объяснил своим родителям, что случилось, и я видел, как отец отвесил крепкий подзатыльник племяннику, а после поспешил к нам, снова извиняясь за бестолкового родственника. Я еле-еле успел попросить Рысь не пересказывать слова Фьялара ни Живодеру, ни Бритту.

Понемногу я успокоился, а тут еще хозяева принялись расспрашивать нас о том, где мы побывали и что повидали. Ну, Эгиль и поведал им про нападение драугров на Сторборг.

Фьялар слушал нас с помертвевшим от ужаса лицом, как, впрочем, и его родственники.

— Отец, сестра… у нас земля к востоку от Сторборга. Как же так? Там же такие сильные воины? Вальгард и вовсе сторхельт. Неужто он не оборонил город?

Услыхав, что и Вальгард, основатель рунного дома, и Вальдрик, его сын, и даже Скирикр мертвы, Фьялар и вовсе сник.

— Я же… в рунном доме три года пробыл. Вот только весной получил шестую руну… И сам Вальдрик меня поздравил. А потом я уплыл сюда… Как же так?

— А как же об этом никто не слыхал-то? — всплеснула руками хозяйка.

— Так мы сразу после того, как драугров одолели, и ушли. Поди, мы первые, кто добрался до Северных островов.

— Надо же ярлу сказать! Ведь Фьялар не один тут из Бриттланда. И родни полно!

А я толком и выпить не успел, и не поел. Правда, и голоден особо не был.