Сага о Северных островах
Шрифт:
— Можно вернуться и отвезти тех бедолаг в Хандельсби, — вполголоса сказал Вепрь.
— Ладно, — решился Альрик. — Я проверю, насколько он быстр и как толста его шкура. Может, проще будет закидать его стрелами?
— Нет, — возразил Простодушный. — Если сорвешься, с двоими мы точно не сладим. Лучше охотиться на него по-волчьи: гнать и покусывать.
Неизвестно, кто кого гнать будет! Но это похоже на то, как убивал великана Гейр Лопата. Несколько хирдов с разным подходом, каждый хирд бил великана как мог,
Альрик сразу уловил мысль Простодушного, которого, кстати, в том бою с нами не было. Мы разделились на пять отрядов. Альрик отдельно от всех. И моя команда должна была напасть первой. Из-за моего дара. Потому со мной были только старые ульверы: Простодушный, Булочка и Вепрь. Три восьмирунных и один семирунный — самые сильные хирдманы, не считая Альрика.
Я подождал, пока остальные группы не разойдутся в стороны, они должны напасть на него со спины и боков. Мы же будем держать основной удар.
Медленно мы пошли к измененному. Вскоре и я услыхал тот хруст, о котором говорил Ушастый. И меня начало потрясывать.
Пятнадцатая руна — это не шутка. Мой щит всё равно что яичная скорлупа перед ней. Может, лучше бросить его? Чтоб не обманывать себя и не думать, что эта деревяшка сдержит хотя бы один удар? Ладонь, держащая топор, вспотела. А если дар не проснется? Да и поможет ли он? Пятнадцатая руна! Когда мы шли на великана, я не так боялся, хотя был всего лишь карлом. А еще дураком!
А если он сохранил умения? Альрика я мог сдерживать лишь потому, что он терял свои навыки, когда безумел. Сакравор же был намного опытнее Беззащитного. Я помнил, как он рубился с людьми Хрейна, как летала в его руках секира! Огромная сила, несколько десятков лет сражений! Хоть бы это был не Эрн!
Лес внезапно оборвался. Хлипкая изгородь, сбившиеся в кучу перепуганные овцы и огромная сгорбившаяся фигура посередине поля. Измененный сидел и жрал. Здешние жители могли и не торопиться. Тут ему на седмицу еды хватит.
Я разглядел только бурую огромную тушу, с которой кожа и жир свисали восковыми наплывами. Его рост я понять не мог, так как он сидел, и его колени скрылись под расплывшимся пузом.
— Слишком жирный. Плохо, — шепнул Вепрь.
Я кивнул. Пока прорубишься через такой слой, тем более моим крошечным топориком… Тут копье нужно. Или секира.
Беспокоить измененного во время обеда не хотелось, но на дальних концах пастбища уже показались другие отряды. Так что мы перескочили через ограду, растолкали овец и приблизились к туше. У его ног лежала разодранная овца, вокруг раскиданы кости, шкуры, головы. И пока измененный нас не заметил.
Я переглянулся с парнями, сжал топор покрепче, разбежался и с криком вогнал лезвие в жирный загривок. Тварь вздрогнула, медленно повернула голову ко мне, из ее пасти все еще торчал кусок сырого мяса. Я ударил еще несколько раз. Из-под разрезанной кожи показались упругие желтые пласты, которые никак не удавалось прорубить. Тогда подскочил Вепрь и с размаху ударил бродэксом. Он смог прорвать слой, и оттуда повалила желтая густая хрень, больше похожая на густое тесто. Она залепила рану.
И тут до измененного дошло, что его атакуют. Все еще не отпуская овцу, он взревел и встал. Мы отскочили назад, и я едва не упал, разглядывая великана.
Под огромным животом прятались длинные тонкие ноги, как у цапли, и жир окружил их словно короткая пышная юбка у деревенской бабы. Если это и был Эрн, то я его не узнал. Уродливая несуразная прожорливая тварь с широченной пастью. В верхней челюсти было два или три ряда зубов, больше предназначенных не рвать добычу, а перемалывать кости в труху.
Как его убивать, если я на восьми рунах не прорезаю этот слой жира?
Простодушный и Булочка одновременно взмахнули мечами и рубанули по ногам измененного. На этот раз он взревел громче, нелепо вскинул лапу и вдруг помчался от нас нелепыми прыжками.
— Безднов выродок! — выругался я и побежал следом.
Не сразу я понял, что измененный как-то меняет себя. Его живот уменьшался на глазах, а ноги становились толще. Словно он передвигает жир внутри себя.
А потом он остановился.
Теперь он больше походил на человека, причем не таким уж и огромного. Всего-то полтора моих роста. И выглядел более грозно. Мощные ноги подпирали круглое, как щит, брюхо, толстый загривок переходил в тяжелые плечи, только рыжие глаза и широченная пасть остались прежними.
Измененный отбросил наконец измочаленный труп овцы, заревел и бросился к нам. Я увернулся из-под лапы, рубанул по бедру и оказался за его спиной. Плюнул, отбросил щит в сторону, запрыгнул ему на спину, ухватившись левой рукой за ухо. Простодушный и Булочка кололи мечами в живот, не давая отвлечься на меня. Я всадил лезвие топора в шею, и тут же из раны пошла желтая пузырящаяся пена с едким запахом. Это напомнило огненного червя, только у того из-под кожи текла обжигающая красная лава.
Тварь махнула лапой, и я спрыгнул с него обратно. И увидел, как в месте разреза нарастает жир, полностью сливая шею с плечами.
К нам подбежал второй отряд.
— Он не быстрый, — крикнул я Бьярне. — Только не рубится совсем. И раны зарастают.
Все вместе мы наскакивали на измененного, пытались разрезать сухожилия, вспороть живот или отрубить кисти. И хотя раны то и дело появлялись на нем, они тут же затягивались желтой пеной, и тварь укрепляла те места еще одним слоем жира, перемещая его под кожей.
Постепенно к центру поля стянулись все ульверы. Альрик стоял в стороне, размышляя.
Я вырвался из круга, подошел к хёвдингу.