Сага о сотнике. Перстни легатов.
Шрифт:
Здесь, прямо через полюс, до Америки рукой подать. Всего сто лет назад здесь люди за славой и деньгами через льды лезли, дрейфовали, Арктику покоряли. Вот она прямо передо мной. Не выглядит побежденной, честно скажу. Как подумаешь, сколько в это место сил и денег вложено, сразу понимаешь, почему у коммунистов мыло было по талонам. Или водка? Неважно.
Дал я «телепорт» сержанту в руки, сам приготовился, оператор съемку ведет с Умником на пару, и мы уже секунд тридцать в прямом эфире. Полусфера серебром сверкнула, есть контакт. Не уничтожили они вторую половину, и не убрали. Заработал переход. Я не я буду, если янки не умою.
– Что, сержант, хочешь славы? Иди за ней, - говорю.
Гонсалес серый стал с прозеленью. Боится до колик Зоны, нахлебался.
Здравствуй, Зона, со свиданьицем!
Глава 3.
Сразу меня не убили. Уже хорошо, даже отлично. Тут я еще не был. Выглянул из-за угла контейнера полувагонного и замер. Стояла прямо передо мной в тучи упираясь, труба ЧАЭС. Вот и попали к «Монолиту» в гости на обед, главное, не оказаться на нем главным блюдом. Поскреб перчаткой землю под ногами, сплошная корка. Метрах в двадцати тело в грунт впеклось. Тут локальные выбросы бывают, не стоит здесь задерживаться. Потряс я головой, мозги на место встали. Отсюда только Стрелок выбрался, да и тот на «грузовике смерти» с вывернутой наизнанку памятью. Месяц в себя приходил, потом Болотный Доктор его в чувство привел. Хорошая у них тогда команда подобралась. Однако, и у нас не хуже. Умник мне снайпера на крыше на тактическом экране обозначил, и кончилась пора лирических размышлений.
Сектант засел удачно. Только голова над железной арматурой торчит. До моего артефакта перехода, второй половинки, за которой я сюда пришел метр всего, только руку протяни, а потом надо будет еще метров тридцать пробежать до дыры в стене здания. Рискнуть его снять, или оставить в покое и тихо уйти? Не верю я, что «телепорт» парный без присмотра оставлен. Схвачу его, и сразу тревога поднимется. Тут во мне снайпер дырок и наделает, не совместимых с жизнью.
Буду на опережение работать. Сто семьдесят два метра. Поставил регулировку огня на одиночную стрельбу, на курок нажал легко, и пошел артефакт поднимать. Знал я, пуля ему точно под челюсть снизу вошла, и вместе с затылком в небо улетела. Закатил шар голубой в контейнер, погасла полусфера, и не успел я десяток шагов к зданию сделать, как за спиной серебром заполыхало. Руки сами «винторез» вскинули. Голова еще о чем-то думала, а левого гостя уже к контейнеру снесло. Готов, только на этом моя фора кончилась, и второй патрульный «Монолита», мастер в экзоскелете, за связку труб ушел. Калибр у них в руках натовский, винтовки штурмовые, Леха Зомби тоже эту марку предпочитает, «Хеклер», с встроенным в корпус прицелом. Исключительно скорострельная машинка. Мир занят игрой, и каждый второй слегка замедляет свой шаг. Но только не я, я весел и пьян, я только сейчас начинаю играть.
Перекатился с боку на бок, винтовка снайперская кончиком ствола круги выписывает, над головой свинец чужой воздух рвет. Хорошо подготовлен боец. Выскочит на секунду, даст очередь и в укрытие. Будь снайпер на крыше жив, давно бы уже меня зажали в клещи и подстрелили. Пропустил я еще одну вылазку, спрятался противник, снимаю кольцо с гранаты и кидаю ему гостинчик. Не стал он под мой прицельный выстрел выходить, за трубами так и остался. Секунд на десять после взрыва он не боец. По любому. Даже если выжил. Трясет сейчас головушкой, как я недавно, глазки с горизонтом совмещает. Контузия штука неприятная. Точно знаю.
Кинулся я к убитому мастеру, патроны в сторону, бинт и укол противорадиационный к себе, но нет у него и рядом артефакта перехода. Такое впечатление, будто их просто в нужное место откуда-то перебросили. Круто и опасно. Представляю их в центре Киева или на нашей базе. Крови будет по колено, как в Арденнском лесу, когда я с когортой Плиния-младшего в засаду попал к германцам. Сунул я в рюкзак пакет непонятный и побежал к дыре. Звала она меня, манила. Только успел по ступенькам к дверке стальной скатиться, как по бетону пули чиркнули. А на двери изнутри штурвал. Объект раньше, в прошлом веке, за Министерством атомной промышленности числился, денег не
В свободную минутку надо снаряжение в порядок приводить. Дорога к дому легкой не будет. Сейчас в штаб секты сообщат, куда гость незваный делся, и они сюда немалые силы бросят. Подожду минут десять и обратно выскочу, на поверхность. По плану старому железная дорога должна к восточным грузовым воротам выходить, значит, мне по рельсам до ограды. Там площадь перед административными корпусами. Выскочу на нее, через мост и в Мертвый город.
Перезарядил свой верный «винторез» и пакет в промасленной бумаге развернул.
Лучше бы я этого не делал.
Меня наизнанку выворачивает, Умник в ухо кричит: «Пользуйся аптечкой!», брюшной пресс напрягаю, весь сжался, не хочется через Припять-город в мокрых штанах идти. Отполз я в сторону, смотрю на трофей с «монолитовца» снятый, и не могу понять, они людьми были когда-то, или это другой вид уже, а сходство, руки-ноги, голова, чисто внешнее. Не может нормальный человек в кармане рюкзака носить вяленый кусок такого мяса. В меру копченый, грамм триста весом, с татуировкой по коже. Смеющийся дельфинчик там над волнами прыгает. Девчонки такие наколки лет несколько назад любили на морях южных колоть. А здесь из них сухой паек делают.
Не пойду я по железной дороге. И здесь хорошо. Стены со всех сторон, патронов полный мешок заплечный, радиации и в помине нет, остаюсь. Отведу душу.
– Датчики не могут определить причины твоего отравления, - Умник мне говорит.
– Все в порядке, - отвечаю, - нервный срыв. Недостатки белковых организмов. Бурная фантазия. Представил, что из нашей девочки буженину будут делать. Сейчас мы с тобой им кровопускание устроим. Редко удается до затейников добраться, но количество исполнителей постараемся уменьшить.
И щелкаю тактическим экраном. Бетон, как скала, не виден противник.
Изучаю общую конфигурацию подземелья.
Прямо передо мной зал лабораторный. Оборудование наполовину смонтированное, кабеля висят пучками, ящики стоят в упаковке заводской. Мне номера запоминать не надо, Умник непрерывную трансляцию Овсову ведет, найдут поставщиков. И путь их обнаружат. В углу шевельнулось что-то, и затихло навсегда. После пули моей бронебойной. Труп в халате, монтажный комплект под боком. И винтовка у стены. Берем, запас карман не тянет. Может, мне тут неделю жить, как бойцу Аджимушкая. Удрало начальство во время старой большой войны, бросило солдат под Одессой, ушли они под землю и дрались там до конца. Газами их травили, голодом морили, облавами донимали, а они не сдавались. Я тоже не сдамся. По любому. И человечину есть не буду. Я из них, тварей, кровь по капле выпью. Мы банкиры – нам не привыкать.
Еще одна дверь стальная, за ней вторая секция. Четверо в ней, бойцы в спецкостюмах с «Винчестерами» гладкоствольными наперевес. Один успел перед смертью в потолок выстрелить, тут сразу сирена и завыла. Я видеокамеру под потолком убил, чтоб не подглядывали за мной, я с детства стеснительный, и на стене руководству «Монолита» записку написал. Чем? Да кровью. Ее под ногами целая лужа хлюпала. Не пропадать же добру. А дальше везенья лимит вышел, и началась тяжелая работа.
Шестеро их там было, в дальнем конце коридора. Винтовка импульсная, два дробовика, три скорострельных ствола. Лампочки я все перестрелял за спиной. Ни к чему им лишний шанс давать. Не успел к стене прижаться для броска, как стрелки по движению тени огонь открыли. Тогда-то состав комитета по встрече и определился, вместе с вооружением. Присел на корточки, спиной к стене прислонился, дышу через раз, перчатку снял и прицел глажу. Черт, это не моя привычка! Она мне вместе с умением стрелять из сна Стрелка досталась. Хорошо бы еще клинок перед боем поточить, да камня наждачного нет. И сталь у меня на ноже легированная, не каждый станок ее возьмет, а вручную ее править, только мозоли набивать. Это тебе не твой бронзовый меч, легат.