Сага об Эрлинге
Шрифт:
Поздней осенью Трещотку отнесло к берегам Ирландии, и Гейр остался там на зиму. На берегу рассудок вернулся к Ивару. Весной они вышли в море и благополучно прибыли в Бьёргюн. Там Ивар сразу же сел на попутный корабль и приехал в Трандхейм. Прямо с корабля он направился к Эйрику архиепископу, исповедывался у него и получил отпущение грехов. Ивар хотел сразу же ехать к Магнусу конунгу, но архиепископ уговорил его провести зиму у него в Трандхейме. Весной в Норвегии началась жестокая хворь, какой там никогда не бывало. Эта хворь называется Черная смерть. [63] Она поразила также и другие христианские страны и дошла до Миклагарда [64] и Гардарики. Рассказывают, что в то
Конунга эта напасть застала на востоке, в Вике. Он укрылся в замке в Тунсберге, и к нему никого не пускали. На другой год Черная смерть начала утихать, но тут страну поразила другая болезнь, еще более тяжелая. Это была та хворь, которую называют оспой [65] и от которой все тело покрывается черными язвами. Народ был очень напуган этими невзгодами. Говорили, что не иначе, как сам дьявол пришел в Норвегию, чтобы искоренить здесь адамово семя.
Все время, пока продолжались эти напасти, Ивар, сын Барда, жил у архиепископа в Трандхейме. Ему пришлось провести там три зимы. Наконец было разрешено свободно передвигаться по стране, и Ивар отправился к конунгу в Вик. Магнус, сын Эйрика, принял его и спросил, что нового в Гренландии. Тогда Ивар рассказал конунгу обо всем, что там произошло.
Он сказал:
– Если вы, государь, не пошлете туда, сильное войско и не уничтожите мятежника Эрлинга Сигхватсона, вы не только потеряете это свое владение, но и обречете на гибель всех христиан, которые там остались.
Конунг сказал:
– Дурные это вести и тревожные. Не думал я, что в наше время ктото еще помнит языческую веру. Теперь я вижу, что слишком мало заботился о Гренландии, хоть мне и нет от нее никакого проку. Я пошлю туда войско, как только смогу. Но это случится не раньше, чем через три или четыре зимы, потому что сейчас у моих воинов есть дела поважнее.
После разговора с конунгом Ивар уехал из Норвегии и отправился в Румаборг, чтобы сам папа отпустил ему грехи. Из этой поездки он не вернулся, и больше об Иваре ничего не рассказывают.
XVIII
Теперь надо рассказать о гренландцах. Атанган узнал о бегстве Трещотки и сказал:
– Напрасно мы не захватили этот корабль сразу, как только он пришел, но кто мог предвидеть, что они уплывут, не закончив торговлю. Теперь, думаю, нам нечего тут больше караулить: епископ улизнул.
Тогда все язычники с острова Эйриксей поднимаются на корабль и плывут в Вестрибюгд. Там они все рассказывают Эрлингу. Эрлинг же говрит, что это не беда.
– Нет такого места, где Ивар смог бы укрыться от моего проклятия.
Потом Эрлинг собирает дружину и держит такую речь:
– Пора нам поискать такое место, куда мы все могли бы переселиться. На это есть две причины. В Норвегии скоро узнают обо всем, что здесь произошло, и тогда конунг пошлет сюда большое войско, чтобы разделаться с нами. Я не хочу доставлять ему такую радость. Лучше всего будет, если норвежцы не найдут в Вестрибюгде ни одного человека. Пусть тогда ищут нас, где хотят. Другая причина такая: зимы здесь становятся раз от раза все холоднее, и так будет продолжаться и впредь. Если мы останемся в Гренландии, очень скоро у нас будет хватать сил только на то, чтобы выжить. Я хочу как можно скорее отправиться в разведывательное плавание на юг и на запад. Мы должны разыскать те земли, которые открыл Лейв, сын Эйрика. Мы найдем там подходящее место для поселения и вернемся, чтобы забрать остальных.
Дружинники поддержали это
Лейвов корабль и Анга плыли семь дней с северо-восточным ветром и подошли к незнакомой земле. Она была почти полностью покрыта льдом. Только у самого берега было немного голых скал и камней. Нигде не было видно ни кустов, ни мха. Эрлинг сказал:
– Похоже, мы приплыли в страну, которую Лейв открыл первой во время своего плавания. Лейв назвал ее Хеллуланд, потому что тогда здесь было много больших каменных плит, а ледники не подходили так близко к морю, как сейчас.
Викинги поплыли на юг вдоль берегов Хеллуланда, чтобы разведать страну. Во время этого плавания они добыли много морского зверя и нагрузили корабль мясом и шкурами. Они не встретили в Хеллуланде людей и не видели следов жилья. Все же Атанган и Инапалук считали, что это и есть та западная страна, откуда предки инуитов пришли в Гренландию. Люди решили, что в Хеллуланде не стоит селиться. Эрлинг сказал:
– Лейв рассказывал об этой стране, что в ней нет ничего хорошего. Видно, с тех пор здесь лучше не стало. Поплывем на юго-восток и посмотрим, не удастся ли нам отыскать более приветливые земли.
Эрлинг повернул корабли в открытое море. Через шесть дней викинги снова увидели землю. Когда они подошли к берегу, то оказалось, что весь эта земля сплошь покрыта лесом. Эрлинг решил, что они нашли ту страну, которую Лейв назвал Маркландом. Он сказал:
– Никогда мне еще не приходилось видеть таких красивых берегов. Теперь уж никто не скажет, что мы напрасно отправились в этот поход.
Эндриди сказал, что не поверит своим глазам, пока не потрогает эти деревья. Язычники поспешно спустили лодки и высадились на берег. Там они принялись разглядывать деревья, и радовались, что нашли такое богатство. Потом они нарубили сучьев и сложили большой костер. Эрлинг решил остаться в Маркланде на зиму и разведать страну. Воины стали валить лес и строить дома, а Атанган и Инапалук отправились на разведку вглубь страны. Через пять дней инуиты вернулись и рассказали, что нашли селение скрелингов, в котором говорят на том же языке, что и в Гренландии. Эти скрелинги настроены очень воинственно и не терпят в своих землях чужеземцев. Потом Атанган показал Эрлингу какие-то ягоды и сказал:
– Посмотри, что мы нашли. Ты говорил, что здесь растет виноград, и мы подумали, что это он и есть.
Эрлинг долго разглядывал ягоды и пробовал их на вкус. Потом он сказал:
– Непростое это дело. Навряд ли кто-нибудь из нас сможет сказать наверняка, виноград это или что-то другое.
Пока продолжалась постройка домов, люди ночевали на кораблях. Однажды Эрлинг, Бьёрн и еще шестеро дружинников встали раньше других и первыми приплыли на берег. С ними была Сигрид, дочь Финнбоги. Мужчины сразу же пошли за бревнами, а Сигрид направилась к домам. Там строители оставили несколько топоров. Внезапно из леса выбегают три скрелинга и бросаются к Сигрид. Она говорит на языке скрелингов: