Сага об эрлинге
Шрифт:
Эрлинг просидел в расщелине семь дней. За это время он только один раз выходил наружу, чтобы добыть себе пропитание. Он убил тюленя и ел его сырым, потому что боялся разводить огонь. На седьмой день в расщелину, где прятался Эрлинг, вошли два скрелинга. Эрлинг выскочил из своего укрытия и проткнул первого воина гарпуном. Потом он бросился на второго и повалил его на землю.
Скрелинг сказал:
— Не убивай меня, Нанаут. Все равно я не причинил бы тебе никакого вреда, ведь ты колдун.
— Это верно, — сказал Эрлинг. — И все-таки мне придется тебя прикончить. По-моему, именно ты убил моего отца во время битвы в Бьёрнарстадире.
Скрелинг сказал:
— Ты ошибаешься. Твоего отца убили стрелой, а у меня в ту ночь не было с собой лука.
Эрлинг сказал:
— Кто может поручиться, что ты не лжешь? [34]
После этого Эрлинг заколол скрелинга костяным ножом. Той же ночью Эрлинг покинул свое укрытие и пришел в селение инуитов, когда все жители спали. Собаки узнали Эрлинга и не залаяли. Он прокрался сначала в иглу, где жили Атанган и Инапалук. Эрлинг разбудил своих названых братьев и сказал им, чтобы они незаметно покинули селение и ждали его на льду фьорда с собачьей упряжкой. Потом он прошел в большое иглу, где спали Нанук конунг и все его жены. Эрлинг положил конунгу под изголовье кусок оленьего рога, на котором было вырезано усыпляющее заклятие. Конунг перевернулся на своем ложе и громко захрапел. Эрлинг не нарушил клятву, которую дал Иггнануаку, потому что использовал гренландское, а не инуитское заклятье. Потом Эрлинг вывел из дома Торбьёрг.
34
34. Кто может поручиться, что ты не лжешь — Эрлинг обязан отомстить за отца, но тяготится своим долгом. Вероятно, это связано с тем, что убийцей Сигхвата был сам Нанук (см. ниже: когда Эрлинг говорит, что отомстил за отца, Торбьёрг сразу же спрашивает, жив ли ее муж, Нанук конунг). Не желая огорчать сестру, Эрлинг убивает первого попавшегося эскимоса.
Торбьёрг сказала:
— Я думала, мы не уйдем отсюда, не отомстив за отца.
Эрлинг сказал, что это уже сделано. Тогда Торбьёрг спросила, жив ли ее муж, Нанук конунг.
Эрлинг сказал:
— Он будет спать дольше обычного, но все же проснется.
Они идут к берегу и встречаются с Атанганом и Инапалуком. Все четверо садятся в сани и едут на юг. С собой они взяли только немного оленьего мяса, несколько мечей и секир из того оружия, что привез Паль священник, и три инуитских лука. Эти луки были сделаны из оленьих рогов.
В половине дня пути к северу от Вестрибюгда Эрлинг повернул собак на восток и поднялся на ледниковое плато. Здесь он и его спутники построили иглу.
Эрлинг сказал:
— Невозможно заранее узнать, какой прием ожидает нас в родном селении. Может статься, нам еще понабодится это тайное жилище. По правде сказать, я не совсем уверен, что мы всех здесь обрадуем своим приходом.
Утром они поехали дальше на юг по леднику и спустились к морю неподалеку от Бьёрнарстадира. Эрлинг направился прямо к дому и постучал. Ему открыл Тородд. Какое-то время оба молчали и смотрели друг на друга, а Торбьёрг и оба инуита стояли рядом с опущенными лицами и надвинутыми капюшонами.
Потом Эрлинг сказал:
— Что это ты делаешь в моем доме, приятель?
Тородд ответил так: — Дом перешел ко мне по закону, потому что все думали, что ты и Торбьёрг погибли. Но теперь, когда ты вернулся, я надеюсь, что мы сможем договориться по-хорошему. Я готов заплатить тебе выкуп за поместье, раз уж так получилось.
Эрлинг сказал:
— Видно, здесь не обошлось без большого знатока законов. Когда же ты успел стать нашим родичем?
Тут Торбьёрг откинула капюшон, и Тородд узнал ее.
Торбьёрг сказала:
— Ты, наверное, всё надеялся когда-нибудь стать моим мужем. Да только ничего у тебя не выйдет. Ведь я теперь жена конунга и тебе не чета.
Тородд сказал:
— Что же вы не остались у скрелингов, если добились там такого высокого положения?
— Вот что, приятель, — говорит Эрлинг. — Убирайся-ка ты отсюда подобру-поздорову. Я хочу, чтобы через час тебя здесь не было.
— Это незаконно, — говорит Тородд. — Дом принадлежит мне, и я никуда не уйду. А если ты, Эрлинг, вздумаешь напасть на меня, то поплатишься головой. Ведь у меня здесь пятнадцать человек, готовых к бою.
После этого Тородд вернулся в дом и запер дверь на засов.
Эрлинг сказал:
— Никогда мне не нравился твой жених, Торбьёрг, и теперь, я надеюсь, ты не будешь возражать, если я поступлю с ним, как он того заслуживает.
Эрлинг выбил дверь плечом и вошел в дом. Тородд и его люди сидели за столом и бражничали. Оружие висело на стенах. Эрлинг рванул на себя скамью с такой силой, что все люди попадали на пол.
— Ты, Тородд, — сказал Эрлинг. — Бери оружие и защищайся. Я вызываю тебя на поединок, хоть это и незаконно. [35]
35
35. Я вызываю тебя на поединок, хоть это и незаконно — поединки были запрещены.
Всем остальным, кто был в доме, Эрлинг сказал:
— Не советую вам вступаться за своего хозяина. Если вы расстанетесь с жизнью, защищая такого ничтожного человека, это принесет вам не много славы. Лучше всего для вас будет встать на мою сторону. Тогда уж вам никогда не придется молча сносить насмешки, как это обычно делает ваш хозяин.
Тородд увидел, что никто из его людей не спешит ему на помощь.
Тогда он снял со стены меч, копье и щит и сказал:
— Принимаю твой вызов.
Они вышли во двор и приготовились к поединку. У Эрлинга не было щита. Тородд метнул копье, но оно не долетело до Эрлинга и воткнулось в землю. Тогда бросил Эрлинг, и его копье попало в щит Тородда и застряло в нем. Они взялись за мечи, но Тородд не долго защищался, и Эрлинг перерубил его пополам.
После этого Эрлинг, Торбьёрг и оба скрелинга поселились в Бьёрнарстадире и стали вести хозяйство, как ни в чем не бывало. Некоторые из людей Тородда ушли в Альрексстадир к Кольбейну, но большинство предпочли остаться с Эрлингом. Той же зимой Паль священник приехал в Бьёрнарстадир и сказал Эрлингу и Торбьёрг:
— Напрасно вы думаете, что здесь будут терпеть ваши бесчинства. Ты, Эрлинг, должен заплатить Кольбейну виру и помириться с ним. Иначе об этом деле узнают в Аустрибюгде, и тогда тебе не сносить головы. Кроме того, вы должны вернуть Кольбейну его поместье. И зарубите себе на носу, что здесь не царство язычников, а христианская страна, в которой никто не посмеет безнаказанно убивать честных бондов.
Эрлинг сказал:
— Убирайся отсюда, поп, пока я не отправил тебя вслед за Тороддом. Придет время, и я еще припомню тебе, как ты спасал нас с сестрой из плена. Из-за таких попов, как ты, гренландцы теперь унижаются перед скрелингами, которых в прежние времена и за людей-то не считали.