Сахара
Шрифт:
– Ничего особенного. Просто кулачки старые и изношенные.
– Если бы я не знал, что у нас нет и тени надежды выбраться из этого места, – язвительно ответил Питт, – непременно представил бы тебя к медали.
Он мягко приоткрыл одну створку дверей ровно настолько, чтобы можно было войти. В одном конце гаража располагалась открытая яма для работ под автомобилями. Еще в гараже находились маленькая конторка и кладовая с инструментами и запчастями. Остальное пространство занимали три легковых автомобиля и два грузовика в различной степени демонтажа. Но Питта привлек автомобиль, стоящий
– Бог мой, – в благоговении пробормотал Питт. – Это же «Авион-Вуазен»!
– Что?
– "Вуазен". Производился во Франции Габриэлем Вуазеном с тысяча девятьсот девятнадцатого по тысяча девятьсот тридцать девятый год. Это очень редкая машина.
Джордино прошелся от бампера до бампера, рассматривая этот уникальный и ни на что не похожий автомобиль. Он отметил необычные дверные ручки, три очистителя на стекле, хромированные распорки между подфарниками и радиатором и высокую крылатую фигурку на капоте.
– На мой взгляд, странная штука.
– Не придирайся к нему. Эти классические колеса – билеты на наше путешествие отсюда.
Питт забрался за рулевое колесо, которое было расположено справа, и уселся на искусно декорированное, обитое кожей переднее сиденье. В замке зажигания торчал ключ. Он повернул его и стал смотреть на стрелку указателя горючего, которая показала полные баки. Затем он нажал на кнопку, от которой проворачивался электрический мотор, расположенный под днищем и служащий одновременно и стартером, и генератором. От заработавшего двигателя не последовало никакого громкого звука. Единственным показателем того, что машина ожила, было легкое, почти неслышное покашливание двигателя и негромкие выхлопы отработанного бензина.
– А старушка еще хоть куда, – с уважением заметил Джордино.
– В отличие от современных автомобилей с тарельчатыми клапанами, – сказал Питт, – эта снабжена двигателем со штуцерными клапанами системы «Найт», которая была популярна в те дни из-за своей бесшумности.
Джордино скептически оглядел старый автомобиль:
– Ты в самом деле собираешься пересечь Сахару на этом ископаемом?
– У нас полный бак горючего, и это лучше, чем ехать на верблюде. Найди несколько чистых канистр, наполни их водой и посмотри, не найдется ли чего-нибудь из еды.
– Сомневаюсь я, – сказал Джордино, мрачно оглядывая гараж, забитый обломками, – чтобы в этом заведении имелись безалкогольные напитки и расфасованные конфеты.
– Найди что сможешь.
Питт открыл задние двери строения и распахнул ворота двора, чтобы автомобиль мог проехать. Затем он проверил, полностью ли заправлена машина бензином и маслом, накачаны ли шины, особенно запасная.
Появился Джордино с ящиком, половину которого занимали безалкогольные напитки местного производства и несколько пластиковых бутылок с водой.
– Ну, в течение нескольких дней жажды мы испытывать не будем, что же касается кулинарных запасов, то я отыскал в конторке пару банок сардин и какую-то липкую дрянь, похожую на расплавленные конфеты.
– Тогда нет смысла задерживаться. Бросай свои
Джордино сделал все, что ему было сказано, и забрался на переднее пассажирское сиденье, в то время как Питт тронул рычаг переключения скоростей, передвинув торчащую из рулевой колонки ручку в положение, соответствующее первой скорости, выжал педаль газа и отпустил педаль сцепления. Шестидесятилетний «вуазен» мягко и плавно тронулся вперед. Питт осторожно вырулил между разобранными автомобилями, проехал через ворота, тихо одолел какой-то переулок и добрался до узкой, грязной дороги, ведущей на запад параллельно реке Нигер. Свернув на нее, он поехал по едва различимой колее со скоростью не более двадцати пяти километров в час. Проехав достаточно, чтобы их невозможно было разглядеть из города, он включил фары и прибавил скорость.
– Нам бы здорово пригодилась дорожная карта, – буркнул Джордино.
– Более подходящей была бы карта караванных путей. Двигаясь по главной магистрали, мы сильно рискуем.
– У нас все будет нормально, пока эта коровья тропа идет вдоль реки.
– Как только мы наткнемся на тот самый овраг, где приборы Ганна зафиксировали источник загрязнения, повернем и поедем на север вдоль него.
– Не хотел бы я оказаться на месте шофера, когда он уведомит Казима, что его красу и гордость увели неизвестные воры.
– Генерал и Массард подумают, что мы направились к ближайшей границе, то есть к Нигеру, – уверенно сказал Питт. – В последнюю очередь им придет в голову искать и преследовать нас в середине пустыни.
– Должен сказать, – проворчал Джордино, – мне такое путешествие не очень улыбается.
То же самое мог бы сказать и Питт. С точки зрения разумного человека, это была сумасшедшая попытка, практически без шансов остаться в живых. Свет фар выхватывал плоскую равнину с небольшими клочками россыпей коричневых камней. Изредка в лучи попадали призрачные силуэты перелетающих между редкими деревьями манны охотящихся ночных птиц.
Питт подумал, что умирать в этом месте было бы очень тоскливо.
26
Встало солнце, и к десяти часам утра температура достигла 32° по Цельсию (90° по Фаренгейту). С юга подул ветерок, принеся небольшое облегчение Руди Ганну, но доставив и кое-какие неприятности. Бриз освежал вспотевшую кожу, но забивал нос и уши песком. Руди плотнее обернул голову тряпкой и прижал очки к лицу, чтобы защититься от песчинок. Из рюкзака он извлек небольшую пластиковую бутылку с водой и осушил ее наполовину. В экономии не было необходимости: он еще раньше заметил рядом с терминалом капающий кран.
Аэропорт выглядел так же безжизненно, как и ночью. У военных самолетов сменились часовые, но никакого оживления не наблюдалось ни в ангарах, ни на взлетных полосах. Руди обратил внимание, как к зданию гражданского аэровокзала подъехал какой-то человек на мопеде и стал карабкаться на контрольную вышку. Он счел это добрым предзнаменованием. Ведь даже придурку не пришло бы в голову торчать на этой верхотуре в раскаленном ящике без стекол и под палящим солнцем, если бы не ожидался рейсовый самолет.