Сакура и дуб (сборник)
Шрифт:
– Какие же мы иностранцы? – искренне возмущались они. – Мы англичане. Это не мы, а вы иностранцы.
Можно, разумеется, считать это старым анекдотом. Но и теперь, в сезон летних отпусков, из уст лондонцев нередко слышишь:
– Если вздумаете на континенте сесть за руль, не забывайте, что иностранцы ездят по неправильной стороне дороги.
По другую сторону морского пролива живут иные, чуждые народы, попросту говоря – варвары. Даже если они не враги – это люди непохожие, люди, которых никогда нельзя по-настоящему узнать, о чьих мыслях и чувствах никогда нельзя с уверенностью судить. Чужеземец не похож на своих и потому опасен, как малоизвестное животное, чью реакцию нельзя предсказать.
Англия и англичане стали главенствовать в мире с наполеоновских войн. Трудно ожидать, чтобы, будучи столько времени доминирующими, англичане не стали высокомерными. Это в лучшем случае проявляется в форме непринужденной уверенности и невозмутимости, а в худшем случае – в форме провинциальной надменности, не знающей себе равных… Их непоколебимое могущество позволяет им обретать союзников, но у них нет друзей. Для британского льва наступят печальные дни, когда он потеряет свои зубы и когти.
Как быть иностранцем? Иностранцем вообще не следует быть. Это постыдно, это дурной вкус. Нет смысла притворяться, что дело обстоит иначе. И выхода из этого тоже нет. Преступник может исправиться и стать порядочным членом общества. Иностранец не может исправиться. Он всегда останется иностранцем. Он может стать британцем, но он никогда не может стать англичанином.
Так что лучше смириться с этой печальной действительностью. Есть некие благородные англичане, которые могут простить вас. Есть щедрые души, которые могут понять, что это не ваша вина, а ваша беда.
Не забывайте, что англичане считают иностранцев ужасно забавными. Им кажется комичным, что люди говорят на иностранных языках и пожимают друг другу руки. В зоопарке мне часто приходила мысль, что обезьянам или львам люди должны казаться такими же забавными, какими звери представляются нам. Ведь, с их точки зрения, мы тоже находимся за решеткой. Мы странно ведем себя. Зато они обладают преимуществом оставаться дома и ничего не платить за удовольствие видеть нас. Так что не обманывайте себя в британском зоопарке, именуемом Англией. Вы приехали наблюдать и изучать странные живые существа – но прежде всего вами забавляется при этом сам британский лев.
Старый школьный галстук
«Битва при Ватерлоо была выиграна на спортивных площадках Итона…»
Англичане любят повторять эту фразу, сказанную когда-то герцогом Веллингтонским. Наиболее чтимый своими соотечественниками полководец подчеркнул в ней роль закрытых частных школ в формировании элиты общества. Назначение такой школы – воспитать джентльмена; назначение джентльмена – возглавить и повести за собой людей в час трудных испытаний. Так принято трактовать крылатую фразу «железного герцога».
Итон относится к числу наиболее привилегированных публичных школ. Уже само это название сбивает с толку своей парадоксальностью. Если «публичный дом» означает в Англии просто-напросто пивную, то «публичная школа» – это не что иное, как частная школа. Публичные школы существовали в Англии со Средних веков. Они давали классическое образование, необходимое для публичной карьеры, каковой в ту пору считалась деятельность служителя церкви или государственного чиновника. Ныне в подобных учебных заведениях насчитывается менее пяти процентов общего числа школьников. И все же влияние публичных школ не только на систему образования, но и на общественно-политическую жизнь страны и даже на национальный характер чрезвычайно велико.
В своем нынешнем виде публичные школы сложились полтора столетия назад – со времени тех новшеств, которые ввел доктор Томас Арнольд, возглавивший публичную школу Регби в 1827 году. Реформы эти отражали
– Во-первых, моральные принципы, во-вторых, джентльменское поведение и, наконец, в-третьих, умственные способности. – В таком своеобразном порядке перечислил он воспитательные цели публичной школы. Со времени реформ Томаса Арнольда спортивные игры на свежем воздухе стали важной составной частью учебных программ. Причем спорт культивируется в публичных школах не только ради физической закалки, но прежде всего и как средство воспитания определенных черт характера. Вместо индивидуальных видов спорта – таких, как гимнастика или легкая атлетика, – в публичных школах доминируют спортивные игры, то есть состязания соперничающих команд.
Создатели публичных школ считают такое соперничество эффективным средством воспитания «командного духа», а через него – кастовой замкнутости и умения повиноваться дисциплине. Хороший игрок в составе школьной команды обретает, по мнению англичан, задатки руководителя и общественного деятеля, которые пригодятся ему на любом поприще.
Воспроизводя для нужд империи правящую элиту, публичные школы видоизменили средневековый рыцарский кодекс чести, сделав спортивную этику, понятие «честной игры», важнейшим нравственным принципом, мерилом порядочности. Если в средневековых школах основами воспитания считались латынь и розга, то Томас Арнольд, во-первых, добавил сюда третий рычаг – спорт, а во-вторых, вложил розгу в руки старшеклассников. О том, как командное соперничество на спортивных площадках дополнило изучение классиков, речь уже шла. Вторым же важным нововведением явилась система старшинства, то есть внутренней субординации среди воспитанников, которая наделяет старшеклассников значительной властью над новичками. Для того чтобы эта субординация глубже пронизывала жизнь публичной школы, она организационно делится не горизонтально, а вертикально, то есть не на классы, а на дома. Каждый из домов объединяет воспитанников всех классов, остающихся в нем весь срок обучения, от первого до последнего дня.
Именно через старшеклассников публичная шко ла преподает новичку самый первый и самый суровый урок: необходимость беспрекословно подчиняться всякому, кто по школьной субординации стоит хотя бы на ступеньку выше. Трудно представить себе то огромное и безжалостное воздействие, которое, подобно нажиму валков прокатного стана, оказывается здесь на характер подростка. Все, что не совпадает с общепринятыми взглядами, безжалостно подавляется. Своими неписаными законами и обычаями английская публичная школа многим напоминает бурсу. Идею субординации новичкам прививают не нравоучениями, а унизительными обычаями, наряду с которыми существует вполне официальная система телесных наказаний.
Да, в той самой стране, где так любят говорить об уважении человеческого достоинства, телесные наказания школьников отнюдь не ушли в прошлое вместе со Средневековьем или с временами Диккенса. Розга доныне остается узаконенным средством, чтобы сначала учить воспитанника безропотно подчиняться, а потом, когда он сам станет старшеклассником, учить его умению повелевать. Шестой, то есть выпускной, класс, в котором воспитанники обычно учатся два года, – это как бы унтер-офицерский костяк школы. Эти подростки отвечают за порядок в классах, на спортивных площадках, в спальнях. Они вправе применять к младшим дисциплинарные наказания и поощрения. Роль директора (он назначается советом попечителей, то есть независим от органов народного образования) проявляется в том, что именно он по своему усмотрению подбирает преподавателей и определяет содержание учебных программ, а также в том, что именно он формирует в образе старшеклассников ту человеческую модель, которая должна быть лицом школы.