САКУРОВ И ЯПОНСКАЯ ВИШНЯ САКУРА

Дейс Герман Алибабаевич

– Теперь понятно, почему они так о пушках хлопочут, - буркнул Сакуров.

– А то ты сразу не догадался, что это одна банда, - проворчал Жорка.

– А чего ты под лавку залез? – вспомнил Сакуров.

– А кто его помнит? – удивился водила. – Они ведь меня здесь подопрашивали – подопрашивали, а потом тоже по голове дубинкой дали. От расстройства, что ли, что я ничего интересного не видел? Ну, а потом, наверно, сюда кинули. А под лавку я, наверно, залез в бессознательном состоянии…

«Понятно, - подумал Сакуров. – Одно интересно: куда вторая пушка делась? Неужто покупатели подобрали?»

Глава 20

В ментуре Сакуров и Жорка Прахов не задержались. Не стали мурманские легавые держать и дальнего родственника Семёныча Николая. В общем, вечером дня такого-то все трое тусовались невдалеке от входа в казённое учреждение, где сотрудники знают своё дело туго, а в специальной клетке сидят плохие люди. Конечно, вышеупомянутые сотрудники могли кантовать плохого Жорку (Сакурова или Николая) дольше, но земляки и товарищи по несчастью быстро смекнули, что с ментами, озлобленными нежеланием госчиновников достойно индексировать их зарплату (речь идёт о зарплате ментов, а не госчиновников), спорить лучше чем меньше, тем лучше. Они (Жорка, Сакуров и дальний родственник Семёныча) и не стали. А за пистолеты пришлось рассчитаться натурой. В том смысле, что менты кому-то позвонили и велели каким-то людям забрать с такого-то грузовика такой-то груз. И, как только какие-то люди позвонили ментам назад и сообщили, что такой-то груз оприходован, добрые российские менты отпустили троицу восвояси.

– Выпить бы, а? – нерешительно спросил Николай.

– У тебя деньги есть? – в свою очередь спросил Жорка.

– Были, - вздохнул Николай и показал глазами на вход в казённое учреждение.

– У меня тоже были, - сказал Жорка и посмотрел туда же. Затем сплюнул и добавил: - Это хорошо, что мы на дело в рванье поехали, а то бы…

– Блин! – вздрогнул Сакуров, представив их таких же, но ещё босиком и без верхней одежды. Российские менты быстро адаптировались в новых условиях и последнее время, чтобы удовлетворять свои аппетиты, не брезговали ничем. Так, помимо денег, они сняли с Жорки часы и даже вытащили у него все сигареты, благо Жорка курил такие сигареты, которые стоили хороших денег. Впрочем, и часы Жорка носил не фабрики «Зим». Насчёт часов он, кстати, заикаться разумно не стал. Как и насчёт денег.

– Надо машину с базара забирать, - предложил водила.

– Блин! – воскликнул Жорка. – Мы же заплатили только за место на базаре и только до шести вечера, а сейчас…

Жорка машинально глянул на пустую руку и снова сплюнул.

Сакуров, прислушиваясь к организму, не получившему обед и дожидающегося хотя бы позднего ужина, предположил:

– Уже часов восемь, не меньше.

– Блин! – ахнул водила. – Мать твою! И бензином мы последний раз заправлялись…

– Вот именно.

– Ладно, погнали быстрее на рынок, может быть…

– А чо может быть?

– Нет, будем здесь околачиваться и причитать. Короче – валим отсюда чем быстрее, тем лучше.

– Жрать охота, однако.

– У тебя в бардачке ещё пара чебуреков осталась.

– Точно!

До рынка добирались пёхом чуть больше часа. И там вступили в переговоры с охраной. Охрана, почуяв

поживу, загнула нехилый выкуп. Жорка зачем-то стал торговаться. Водила просился хотя бы проведать грузовик, имея в виду раздобыться чебуреками, которые протухли прежде, чем были проданы.

– Не положено! – сурово возражал хорошо поставленным командирским голосом какой-то бывший пехотный офицер, переквалифицировавшийся в базарного охранялу. – Вы исчерпали лимит оплаченного простоя в условиях рыночной площади, поэтому…

– Чтоб ты сдох, - в сторону ругался Жорка, а торговаться принимался Сакуров. Он не понимал, зачем это делает, но цену сбил. И тут вмешался Николай.

– Слышь, командир, не знаешь, кому можно грузовик продать по-быстрому?

Командир сделал стойку и в его глазах-пуговках, отражающих свет осветительных фонарей, вспыхнул дополнительный алчный огонёк. А Сакуров и Жорка с изумлением уставились на водилу.

– Тебя сколько раз менты по голове стукнули? – прошипел Жорка.

– А чо? – спросил водила.

– Ты знаешь, сколько сейчас тебе этот гнус предложит? – ещё больше понизил голос Жорка, отводя водилу от служебного входа в злополучный рынок.

– Догадываюсь, - возразил водила.

– Так какого хрена?

– А чо делать? Один хрен эта гнида без денег машину не выпустит.

– Ну, придумаем что-нибудь. Можно, например, домой позвонить, чтоб выслали денег.

– Ты за какие шиши звонить собираеш-си!? – слегка повысил голос водила.

– У Кости тут баба знакомая живёт.

– Где?

– А хрен его знает! – упавшим голосом возразил Жорка. Дело в том, что они с Сакуровым узнали только номер телефона его однокашника.

– Ну вот, позвонили! – плаксиво резюмировал водила.

– Может, в милиции подскажут? – неуверенно предложил Жорка.

– Ага! – злорадно воскликнул водила. – Мало ты получил в этой милиции?

– Чёрт! Что же делать?

– Завтра рассчитаемся, - встрял в переговоры Сакуров. – Одну газовую пушку я спрятал в сточную дырку возле машины.

– Иди ты! – дружно ахнули Жорка и Николай.

– Так давай, попробуем её достать прямо сейчас! – шёпотом предложил Жорка. – Фигли нам ждать до завтра? Достанем и толкнём этому упырю…

Жорка мотнул своей контуженой головой в сторону охранника, всем своим видом изображающим живой коммерческий интерес к возможной сделке.

Сакуров и сам подумывал о том же, но не хотел говорить раньше времени. Теперь, когда речь зашла о продаже грузовика, время пришло. Можно было взять пистолет (если, конечно, и его никто не спёр) и попробовать поторговаться с тем же охранником. То есть, попросить у него разрешения выкатить грузовик и немного денег на бензин. Ну, и чтобы осталось хотя бы на хлеб. И всё по размышлению Сакурова выходило хорошо (за исключением такого расклада, когда пушку кто-то мог уже спереть), но его смущало одно обстоятельство, из-за которого он и предлагал отложить дело до завтра. Дальний родственник тоже имел в виду это обстоятельство. То есть, заворожено на него пялился. А именно: на надпись, гласившую, что после закрытия рынка его территория охраняется собаками, за поведение которых администрация коммерческого предприятия ответственности не несёт.