Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы)
Шрифт:
Темные дубовые панели, громоздкие кожаные кресла, зеленые бархатные портьеры, а на стене позади стола – портреты отца и президента Вильсона. Рядом с креслом отца стоял специальный столик с тремя телефонами, а правее – другой столик, на котором неизменно находились графин с водой, бутылка пшеничного виски и два стакана. Сейчас бутылка была пуста почти на две трети. Отец ежедневно выпивал бутылку, и такое количество виски оставалось обычно часам к трем. Я посмотрел на часы. Было десять минут четвертого.
Я
– Здравствуй, отец.
Его красное лицо буквально побагровело, жилы на шее выпятились от крика:
– И это все, что ты хочешь сказать после того, как сорвал рабочий день и перепугал всех своим идиотским пилотажем?!
– Ваше послание вынудило меня спешить. Я прибыл так быстро, как смог, сэр.
Но его уже нельзя было остановить, он вошел в раж. Темперамент отца был таков, что он мог взрываться совершенно неожиданно.
– Какого дьявола ты не ушел из отеля, как советовал тебе Макаллистер? Зачем ты поехал в больницу? Знаешь, что ты натворил? В этом деле об аборте тебя могут обвинить как соучастника.
Я рассердился, темперамент у меня, пожалуй, еще почище отцовского.
– А что мне надо было делать? Девушка истекала кровью, была при смерти и боялась. Мог ли я так запросто уйти и оставить ее умирать в одиночестве?
– Да. Если бы у тебя было хоть чуточку мозгов, то именно так ты бы и поступил. Девчонка все равно умерла, и твое присутствие ничего не меняло. А теперь эти чертовы ублюдки за дверью хотят получить двадцать тысяч, иначе они заявят в полицию. Ты думаешь, я могу платить двадцать тысяч за каждую шлюху, которую ты трахнул? В этом году ты уже третий раз влипаешь в историю с девками.
Тот факт, что девушка умерла, не имел для него никакого значения. Только двадцать тысяч. И вдруг я понял, что дело не только в деньгах. Все было гораздо глубже.
Горечь так и сквозила в его голосе. Я посмотрел на него другими глазами. Отец состарился, и эта мысль терзала его. Ему хотелось, чтобы Рина была с ним. Больше года прошло со дня свадьбы, но между ними так ничего и не произошло.
Я повернулся и молча подошел к двери. Вслед раздался резкий крик отца:
– И куда ты думаешь направиться?
Обернувшись, я посмотрел на него.
– Назад в Лос-Анджелес. Ты можешь принять решение и без меня. Мне все равно, собираешься ты платить или нет. У меня свидание.
Он выбежал за мной из-за стола.
– Для чего?! – заорал он. – Чтобы трахнуть еще одну девку?
Я стоял прямо напротив него. Все это мне уже порядком надоело.
– Прекрати ныть, старик. Ты должен радоваться, что хоть у кого-то в нашей семье есть кое-что в штанах. Иначе Рина может подумать, что из нас никто не может...
Его лицо исказилось от гнева, он вкскинул обе руки, как будто собирался ударить меня.
Инстинктивно я подхватил его. На секунду его взгляд, устремленный на меня, просветлел, губы прошептали:
– Джонас – мой сын.
Затем глаза его закрылись, тело обмякло и соскользнуло на пол. Я опустил взгляд. Прежде, чем Невада перевернул отца на спину и торопливо расстегнул рубашку, я уже знал, что он мертв.
Невада стоял на коленях возле тела, Макаллистер звонил доктору, я откупоривал бутылку «Джек Дэниелз». В этот момент в кабинет вошел Денби.
Он попятился к двери, бумаги в его руках задрожали.
– Боже мой, малыш, – проговорил он надтреснуто и, оторвав глаза от пола, посмотрел на меня. – А кто теперь подпишет контракты с Германией?
Я взглянул на Макаллистера. Он незаметно кивнул.
– Я подпишу.
На полу Невада закрывал отцу глаза. Я отставил в сторону нераспечатанную бутылку виски и повернулся к Денби:
– И прекратите называть меня малышом.
4
К моменту прихода доктора мы уложили отца на диван и накрыли одеялом. Доктор был худым лысым мужчиной и носил очки с толстыми стеклами. Он приподнял одеяло, посмотрел на село, опустил одеяло и сказал:
– Да, он мертв.
Я молча раскачивался в отцовском кресле. Макаллистер задал вопрос:
– От чего?
Доктор подошел к столу.
– Эмболия головногомозга. Удар. Кровоизлияние в мозг. – Он посмотрел на меня. – Благодарите Бога, что все произошло так быстро. Он не страдал.
Действительно, все произошло очень быстро. Минуту назад он был жив, а теперь его нет, и он бессилен даже отогнать назойливую муху, ползающую по краю одеяла, под которым скрыто его лицо. Я молчал.
Доктор тяжело опустился в кресло напротив меня, достал ручку и лист бумаги. Я смог прочитать заголовок: «Свидетельство о смерти». Послышался скрип ручки. Через минуту он поднял голову:
– В графе «причина смерти» указать эмболию или необходимо вскрытие?
Я покачал головой.
– Указывайте эмболию. Вскрытие ничего не изменит.
Доктор вновь принялся писать. Вскоре он закончил и подвинул свидетельство ко мне.
– Проверьте, все ли правильно.
Я прочел. Все было абсолютно верно. Совсем не плохо для доктора, который до сегодняшнего дня не видел никого из нас. Однако, кто в Неваде не знал о Кордах. Возраст – 67 лет. Наследники: жена – Рина Марлоу-Корд; сын – Джонас Корд-младший. Я вернул свидетельство доктору.
– Все верно.
Он взял свидетельство и поднялся.
– Я зарегистрирую его, и секретарша пришлет вам копию.