Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы)
Шрифт:
Голос Робера прозвучал тихо, но властно:
– Луиза!
Фигурка застыла. Это была горничная Рины.
– Подойди сюда.
Она нерешительно спустилась вниз. В ее глазах застыл страх.
– Да, мистер Робер? – испуганно пролепетала она.
Я впервые видел, как Робер обращается со слугами. В его движениях была неспешность, но резкий звук пощечины прозвучал, как револьверный выстрел.
– Сколько раз я говорил тебе не подслушивать под дверьми? – в голосе Робера сквозило презрение.
Луиза стояла,
– Отправляйсяна кухню. Я разберусь с тобой позже.
Не отрывая рук от лица, горничная отправилась в направлении кухни. Робер повернулся ко мне.
– Прошу прощения за нее, мистер Корд, – произнес он глубоким, мягким голосом. – Обычно наши слуги не позволяют себе такого, но с этой довольно трудно справляться.
Я вынул сигарету и не успел поднести ее ко рту, как он зажег спичку и протянул мне. Я глубоко затянулся.
– Все в порядке, Робер. Я не думаю, что она задержится здесь.
Робер погасил спичку, и осторожно доложил ее в пепельницу.
– Да, сэр.
Я задумчиво посмотрел на лестницу. Как ни странно, я колебался.
Сзади раздался голос Робера:
– Миссис Корд у себя в комнате.
Я посмотрел на него. Его лицо представляло собой непроницаемую маску профессионального дворецкого.
– Спасибо, Робер. Я поднимусь и сообщу ей.
– Мистер Корд, – окликнул меня Робер, когда я уже был на лестнице. Я посмотрел на его черное блестящее лицо. – В котором часу прикажете подать обед, сэр?
– Около восьми, – ответил я, подумав.
– Благодарю вас, сэр, – сказал он и отправился на кухню.
Я тихонько постучал в дверь Рины. Ответа не последовало, и я, толкнув дверь, вошел в комнату. Ее голос донесся из ванной.
– Луиза, принеси мне полотенце.
Я вошел в ванную комнату и достал с полки над туалетным столиком большое банное полотенце. Как только она отодвинула стеклянную дверь, я шагнул в ванную.
Ее тело, покрытое сверкающими капельками воды, казалось золотисто-белым. Несколько секунд она удивленно разглядывала меня. В такой ситуации большинство женщин пытаются прикрыть свою наготу. Но Рина не сделала этого. Она спокойно протянула руку за полотенцем, завернулась в него и вышла из ванной.
– Где Луиза? – спросила она, усаживаясь за туалетный столик.
– Внизу, – ответил я.
Другим полотенцем она начала вытирать лицо.
– Твоему отцу это не понравится.
– Он никогда не узнает об этом.
– А почему ты думаешь, что я не скажу?
– Не скажешь, – уверенно ответил я.
В этот момент она почувствовала, что здесь что-то не так. Ее лицо в зеркале сразу стало серьезным.
– Джонас, между тобой и отцом что-то произошло?
Она посмотрела на меня. Взгляд ее все еще был удивленным. Рина протянула мне маленькое полотенце.
– Будь
Взяв полотенце, я приблизился к ней. Большое полотенце соскользнуло с ее плеч. Я вытирал капелькиводы с ее безупречной кожи, вдыхая тепло тела и запах духов. Внезапно я прижался губами к ее шее. Она повернулась и удивленно посмотрела на меня.
– Прекрати, Джонас. Сегодня утром отец говорил, что ты сексуальный маньяк, но тебе вовсе не обязательно подтверждать его слова.
Я заглянул ей в глаза. В них не было испуга, она была слишком уверена в себе. Я слегка улыбнулся.
– Возможно, он прав. Но, может быть, он просто забыл, что значит быть молодым.
Я рывком поднял ее с кресла и прижал к себе. Полотенце соскользнуло еще ниже и теперь едва держалось, прижатое нашими телами. Впившись в ее губы, я дотронулся до ее груди. Грудь была тяжелая и упругая, и я почувствовал, как бешено колотится ее сердце.
Возможно, я ошибался, нов какой-то момент мне показалось, что она страстно прижалась ко мне. Внезапно Рина с возмущением оттолкнула меня. Теперь полотенце уже валялось на полу.
– Ты что, рехнулся? – спросила она, тяжело дыша. – Ты ведь знаешь, что в любую минуту он может войти сюда.
Несколько секунд я стоял совершенно неподвижно, а затем медленно перевел дух.
– Он больше никогда не войдет сюда.
Кровь начала медленно отливать от ее лица.
– Что ты имеешь в виду? – заикаясь, спросила она.
Наши глаза встретились. Впервые мне удалось заглянуть в них. Там был страх, страх перед неизвестным будущим.
– Миссис Корд, – медленно произнес я, – ваш муж умер.
Ее зрачки расширились, и она тихо опустилась в кресло.
Инстинктивно подняла полотенце и снова закуталась в него.
– Я не могу поверить в это, – вымученно пролепетала она.
– Во что ты не можешь поверить, Рина? – резко спросил я. – В то, что он мертв, или в то, что ты совершила ошибку, выйдя замуж за него, а не за меня?
Я не был уверен, слышит ли она мои слова. Глаза ее были сухими, но в них отражалась печаль и сострадание. Никогда не думал, что она способна на это.
– Он мучался? – спросила Рина.
– Нет, – ответил я. – Все произошло очень быстро. Мгновенный удар. Он был громадный, как сама жизнь, и рычал, как лев. И вдруг через минуту его не стало.
Она все еще смотрела на меня.
– Я рада за него, – мягко проговорила Рина. – Мне бы не хотелось, чтобы он страдал.
Она медленно поднялась с кресла. Непроницаемая вуаль вновь окутала ее взгляд.
– Я думаю, тебе лучше уйти сейчас.
Это снова была знакомая Рина, та, которую мне хотелось понять. Сдержанная, недосягаемая, расчетливая.