Саладин. Победитель крестоносцев
Шрифт:
Враги, со своей стороны, вернулись к себе в лагерь, потеряв храбрейших из своих воинов и оставив на поле могущественнейших из своих вождей. Султан прислал из Акры несколько подвод, чтобы собрать тела погибших франков и сбросить их в море. Один из руководивших этой операцией воинов рассказывал мне, что число погибших на левом фланге неприятеля превысило четыре тысячи сто человек; однако он не мог сказать, сколько их погибло на правом фланге и в их центре, потому что оттуда тела свозил к реке другой человек.
Остатки врагов засели в своем лагере и стали готовиться к обороне, не обращая ни малейшего внимания на мусульманские войска. Многие [мусульмане из лагеря] в панике бежали; в лагерь вернулись только те, кто был известен по именам, потому что страшились наказания; однако все прочие бежали без оглядки. Я присутствовал при том, как султан собрал все украденное и вернул вещи их законным владельцам. Это случилось в пятницу, в 23-й день месяца шабан; людей собралось как на большом базаре, где единственным товаром была справедливость; никогда еще не собиралось вместе такое множество людей. Когда последовавшая за битвой суматоха
Шатер султана был поставлен неподалеку от обоза, а авангарду было велено занять то место, где накануне находился лагерь. Это произошло в 29-й день месяца. На следующий день султан призвал к себе эмиров и советников, среди которых был и я; он призвал всех слушать его внимательно и сказал: «Во имя Аллаха! Хвала Аллаху! Да снизойдет благословение Аллаха на Его Посланника! Враги Аллаха и нашего народа вторглись к нам и попирали своими ногами землю Ислама; однако уже теперь мы видим предвестие нашего торжества над ними, если такова будет воля Аллаха. Врагов осталось совсем немного; теперь настало время уничтожить их полностью. Аллах свидетель, что в этом состоит наш долг. Вам известно, что единственное подкрепление, на которое мы можем рассчитывать, это войско, которое ведет к нам ал-Малик ал-Адил. Враг жив; если мы оставим его в покое и он останется здесь до той поры, когда море станет пригодно для судоходства, он получит мощное подкрепление. Я придерживаюсь мнения, и оно кажется мне наиболее правильным, что нам следует немедленно атаковать врага, но пусть каждый из вас выскажется по этому поводу». Эта речь была произнесена в 13-й день тишрйн ал-аввал солнечного года (13 октября). Совет разделился во мнениях, последовала оживленная дискуссия; наконец, было решено отвести армию в ал-Харрубу. «Войска останутся там, — говорили они [члены совета], — на несколько дней, чтобы дать людям возможность восстановить свои силы, ибо все они устали от тяжести оружия. Отдохнув, они обретут прежнюю силу. Отдых надо дать и лошадям. Люди пятьдесят дней провели с оружием в руках и в седле; лошади тоже участвовали в сражениях и нуждаются в отдыхе. После того как все отдохнут, наш боевой дух повысится; ал-Малик ан-Насир придет к нам и поможет и словом, и делом; мы сможем вернуть всех дезертиров и заново набрать пехоту, чтобы повести ее на вражеских пехотинцев». Султан в продолжение дискуссии испытывал серьезное недомогание, вызванное тяжестью доспехов, которые он носил в течение длительного времени, кроме того, его угнетала тревога; в конце концов он дал уговорить себя и принял совет приближенных. В 3-й день рамадана к обозу [в Харрубе] присоединилась остальная часть войска. Султан в ту же ночь последовал за ним и оставался там, поправляя здоровье и собирая войска в ожидании своего брата ал-Малика ал-Адиля, прибывшего в 10-й день того месяца.
В начале месяца рамадан 585 г. (октября 1189 г.) султан получил письма из Алеппо, от своего сына ал-Малика аз-Захира — Аллах да приумножит его славу! В письмах тот сообщал как о не подлежащем сомнению факте, что король германцев во главе огромного войска идет на Константинополь, намереваясь вторгнуться в мусульманские земли. Эта новость необычайно встревожила султана, и он решил, что долг его состоит в том, чтобы призвать всех на священную войну с захватчиками и сообщить о происходящем халифу. Выполнение этой миссии он доверил мне, приказав отправляться к повелителям Синжара, Жазиры, Мосула и Ирбиля и призвать каждого из них прибыть лично и дать бой неверным. Он также поручил мне заехать в Багдад и сообщить новость халифу, чтобы убедить его прийти к нам на помощь. Тогда халифский престол занимал ан-Наср ли-Дини-Ллах Абу л-Аббас Ахмад, сын ал-Мустади би-Амр Аллаха. Я отправился в это посольство в 11-й день месяца рамадан, и по милости Аллаха мне довелось увидеться со всеми, передать им послания и из их собственных уст услышать обещания оказать нам действенную помощь. Первым в поход выступил Имад ад-Дин Занги, повелитель Синжара, сделавший это до того, как истек тот год. Его двоюродный брат Синжар Шах, повелитель Жазиры, лично возглавил поход своей армии. Повелитель Мосула отправил своего сына Ала ад-Дина Хуррам Шаха, а повелитель Арбиля также лично возглавил свое войско.
По прибытии в Багдад я явился в диван халифа, сообщил ему о цели своего приезда, в соответствии с данными мне инструкциями, и он дал мне самые щедрые обещания. В четверг, в 5-й день раби I 586 г. (12 апреля 1190 г.), я вернулся в распоряжение султана, опередив выступившие в поход войска, и сообщил ему о положительных ответах, данных мне правителями, и о том, что они готовятся присоединиться к нам. Это известие султан принял с огромным удовлетворением.
В месяц сафар (март — апрель) того года султан выехал из лагеря на охоту. На душе у него было совершенно спокойно, потому что войска уже стояли на некотором расстоянии от неприятеля. Увлекшись охотой, султан заехал дальше, чем предполагал, а франки, которым сообщили, что мусульмане не выставили бдительный дозор, решили, что им подвернулась отличная возможность совершить неожиданное нападение на них. Они собрали свои войска и выступили; однако ал-Малик ал-Адил, заметив их намерение, призвал всех взяться за оружие. Наши воины вскочили в седла и обрушились на врага со всех сторон, вступив в рукопашный бой. Многие из врагов были убиты, некоторые получили ранения, но мусульмане не потеряли ни одного из своих великих воинов, за исключением Аргиша, одного из мамлюков султана. Этому офицеру, отличавшемуся набожностью и отвагой, посчастливилось умереть смертью храбрых. Узнав о том, что происходит, султан бросил охоту и вернулся к своему войску; однако все уже закончилось, и обе стороны разошлись по своим лагерям. Предприняв неудачную попытку, враг отступил, понеся серьезные потери. Хвала Аллаху! Он — податель всякой милости. Я не был свидетелем этого боя, находясь в то время в поездке.
Ранее описанные сражения я видел так близко, как только может видеть сражение человек моих занятий; что до остальных, то они были описаны мне с такими подробностями, что я все равно что видел, как они проходили.
В этом последнем бою произошло любопытное событие: некий человек по имени Кара Сонкор, один из мамлюков султана и отважный воин, убил нескольких врагов, но товарищи убитых устроили ему западню. Часть их спряталась, а остальные вышли, чтобы их было видно. Мамлюк бросился преследовать их, но затаившиеся налетели на него со всех сторон и взяли в плен. Один схватил его за волосы, а другой вознамерился отрубить ему голову своей саблей. Однако удар обрушился на того, кто удерживал мамлюка, и этот человек лишился руки до запястья; пленник же выскользнул и сумел благополучно добраться до своих. Франки бежали за ним, но не смогли догнать…
В воскресенье, в 15-й день месяца раби I (22 апреля 1190 г.), франки, составлявшие гарнизон аш-Шакифа, поняли, что ничто не спасет их от судьбы, уготованной Аллахом, и что в случае, если город будет взят штурмом, им отрубят головы. Поэтому они предложили сдать крепость. Произошло несколько встреч для обсуждения условий капитуляции; поскольку франки знали, что их повелитель подвергнется очень суровому наказанию, они согласились сдать крепость на условии, что ему будет предоставлена свобода и что всем находившимся в крепости будет позволено свободно уйти. Однако при этом они должны были оставить в замке все собранные богатства и запасы. Повелитель Сидона, сопровождаемый всеми бывшими в аш-Шакифе франками, направился в Тир. Султан понимал, насколько для франков было важно владеть (Акрой), в связи с чем их внимание и было всегда приковано к этому городу; поэтому он воспользовался преимуществами зимнего сезона, когда корабли не ходят по морю, чтобы перебросить в этот город такое количество продовольствия и других всевозможных припасов, а также военной техники и воинов, чтобы, если такова будет воля Аллаха, суметь обеспечить его безопасность. Он также отправил гонца в Египет с приказами своим наместникам создать флот, способный перевозить большое количество людей. Затем он отправился в Акру и, к досаде врагов, вступил в город с великой пышностью. После чего распустил войска, чтобы они могли отдохнуть и восстановить силы до окончания зимы, а сам остался перед лицом врага с небольшим отрядом воинов. Земля, разделявшая армии, в этот сезон на столь большую глубину превратилась в жидкую грязь, что они не могли совершить нападение друг на друга.
Султан не упускал ни единой возможности доставить в Акру продукты, разные припасы, оружие и войска; когда с окончанием зимы и открытием морского судоходства вновь наступил сезон сражений, он разослал гонцов во все соседние страны, призывая прислать ему войска. Получив первое подкрепление, мусульманская армия подошла поближе к врагу и разбила лагерь на Талл Кисан. Это произошло в 18-й день раби 1586 г. (25 апреля 1190 г.). Султан разделил войско на правый фланг, левый фланг и центр и поставил своего сына ал-Малика ал-Афдаля в той части правого фланга, которая была ближе к центру.
Войска и вспомогательные отряды прибывали один за другим. Из Багдада приехал посол с поручением от халифа. Это был молодой человек из семьи, ведущей свой род от Мухаммада. Он прибыл с группой людей, искусных в метании [горшков с зажигательной смесью из] сырой нефти, а также с двумя повозками этого горючего вещества. Кроме того, этот посланник халифа сообщил о том, что султан может одолжить у торговцев сумму в двадцать тысяч золотых монет в счет расходов на войну с захватчиками с передачей ответственности за долг августейшему двору (т. е. отдавать долг следовало позже халифу). Султан принял все, что ему доставил посол, но отказался брать в долг, чтобы он не лег тяжестью на провинции, которые были в его управлении.
В тот же день султан узнал, что франки собираются штурмовать город, — подойдя на близкое расстояние, они окружили его. Поэтому он вскочил на коня и пошел на них (повел войска), чтобы таким маневром отвлечь их внимание от города. Завязавшийся бой упорно продолжался до самого наступления темноты, заставившей противников разойтись. Обе стороны вернулись в свои лагеря. Султан видел, что, хотя армия мусульман и собралась [в достаточном количестве], ее лагерь находится слишком далеко от врага, и чувствовал, что город может быть легко взят приступом; поэтому он перевел армию и весь обоз на Талл ал-Ажжул. Сделано это было в 25-й день того же месяца. Утром того дня из города выбрался человек и доставил письма, в которых говорилось, что враг заполнил часть рва и, по всей видимости, готов начать штурм города. Тогда султан разослал послания тем частям, которые еще не подошли к местам дислокации, требуя, чтобы они ускорили свое продвижение; затем он привел свои войска в боевой порядок и подошел поближе к врагу, чтобы отвлечь его внимание от города и переключить его на себя. На рассвете в пятницу, в 27-й день месяца раби I 586 г. (4 мая 1190 г.), ал-Малик аз-Захир Кийс ад-Дин Гази, повелитель Алеппо, с одним лишь маленьким отрядом сопровождения примчался, чтобы повидаться со своим отцом, султаном. Свое войско он поставил лагерем на некотором расстоянии от армии султана. На следующий день он засвидетельствовал свое почтение султану и, удовлетворив его желание увидеться с ним, вернулся к своей армии и привел ее в общий лагерь. Это войско было так прекрасно снаряжено и вооружено, что один его вид наполнил радостью сердца воинов армии султана. Султан, выехавший из своего лагеря, чтобы встретить его, получил возможность провести ему смотр на равнине. Затем он подвел войско совсем близко к неприятелю, чтобы вид множества столь хорошо снаряженных воинов Аллаха наполнил сердца врагов страхом и сознанием силы мусульман.