Саламандастрон
Шрифт:
Вера Иголка тоже села на пол, сильно побледнела и вся задрожала:
— Это значит, что остались мы втроем. Да еще мой бедный Тодд, который сидит в погребе. Вот и все здоровые в аббатстве!
Труган утерла пот со лба и тяжело уселась на кровать аббатисы. В то же мгновение ежиха была рядом с ней:
— Труган, ты-то в порядке, моя дорогая? Выдра с трудом поднялась и заковыляла к окну:
— Все, что мне нужно, — это немного свежего воздуха. Помоги мне открыть окно, Фургль, я чувствую себя слабой, как котенок.
— Рэдво-о-олл!
— Святые желуди, что это? — Ежиха опять уселась на пол.
Труган хлопнулась рядом с ней:
— Теперь я точно знаю, что и меня одолела болотная лихорадка. У меня появились видения. Мне только что привиделся Думбл, пролетевший мимо окна.
Фургль подпрыгнул, пытаясь открыть раму.
— Я тоже видел его! Он сидел на мешке, который несла в лапах самая большая птица на земле!
Вера Иголка и Труган поспешили по ступенькам к главному входу, громко крича:
— Помогите! Большая птица схватила Думбла!
Король Макстрах рассек воздух своими гигантскими крыльями и сел на лужайку аббатства, потом осторожно опустил на землю мешок.
— А ты не сказал мне, что живешь в таком красивом гнезде, Думбл!
Малыш спрыгнул с мешка и вынул оттуда Ледяной Цветок.
— А это вовсе не гнездо, птичка, это аббатство Рэдво-о-олл!
В пещере Мара с изумлением слушала рассказ Глинушки:
— Мой сын Урт Быстрый был самым сильным и умным барсуком в юго-западных землях, а его жена Урта Прекрасная славилась своей красотой и обходительностью. Они правили всем юго-западом, и все их любили. Отец Урта Быстрого, Урт Сильный, к тому времени давно уже умер. Я жила одна, и, так как в моих землях было неспокойно, Урт взял меня к себе, чтобы я жила с ними. Была осень, и Урта Прекрасная разродилась двумя чудесными малютками, мы назвали их Урт Белый и Урт Полосатый. В то время зверствовал Фераго Убийца со своей бандой.
Той зимой, когда крошкам исполнился всего год, снега было очень много и все время мела метель. Если б я знала, что Фераго кружит вокруг дома моего сына, я бы никогда не пошла в лес за подснежниками в тот день. Но я считала, что мой сын договорился о встрече с Фераго. Именно Урт Быстрый попросил меня набрать подснежников для своей жены, хотя я догадывалась, что он просто хочет удалить меня из дома.
Вернувшись, я застала страшную картину, оставленную набегом Фераго. Дом оказался разрушен, мой сын Урт Быстрый был мертв, а с ним и его жена, Урта Прекрасная. Из двух малышей в живых остался только Урт Белый. Что же касается Урта Полосатого, то я не знала, что с ним. Унес ли его Фераго? Или бросил в лесу? Ничего не знала, покуда ты, Мара, не пришла к нам. Судьба послала тебя, чтобы сообщить мне, что мой внук жив. Мне следовало догадаться об этом, он ведь был крепким малышом, как и его дедушка.
Урт Белый был не такой, временами он отличался мягкостью, но иногда становился совсем диким. Я много раз рассказывала ему историю его детства, пока он рос, надеясь, что придет день и он отомстит за смерть своих родителей. А в тот зимний день я бежала, прихватив с собой Урта Белого. Много лет мы скитались по лесам. Наконец мы встретили Ясенику, которая была рабыней бродячих лисов. Я сразилась с ними и освободила ее, и мы стали путешествовать втроем, ища мира и лучшей жизни. Как-то летом, с тех пор прошло уже много лет, мы и нашли этот остров, этот рай, где и жили спокойно до сегодняшнего дня.
Мара тронула лапу старой барсучихи:
— Почему ты не хочешь забыть прошлое и остаться здесь, Глинушка?
— Потому что ты внесла это прошлое в мой дом и потому что мой внук и я — барсуки, бойцы. Кроме того, неужели ты полагаешь, что я могу остаться здесь, зная, что мой внук сражается в землях у моря? Когда вы уйдете, мы пойдем с вами, и это будет послезавтра.
Мара встала:
— Я должна идти и сказать Лог-А-логу, чтобы он втащил лодки на берег.
Тут заговорила старая бельчиха:
— Это умно. Берег, к которому вы пристали, очень каменистый, там опасно в бурю. Ступай разбуди Урта Белого. Он поможет вам втащить лодки на берег. И передай своим землеройкам, что они могут прийти к нам. Я бы хотела познакомиться с теми, с кем собираюсь отправиться в такое далекое путешествие.
— Ты тоже с нами? — Пиккль выглядел удивленным.
Бельчиха подобрала лук и стрелы, лежавшие на полу у камина.
— Конечно! Страх как люблю сражаться! Пиккль задумчиво поскреб в голове, там, куда попали вишневые косточки:
— Я это заметил!
Лог-а-Лог и его землеройки тревожно завопили, когда на утесе показался Урт Белый. Пиккль тем временем спускался по веревке на берег.
— Не бойтесь, друзья! Это старик Беляк, наш друг. Он предлагает втащить лодки повыше, потому что завтра ожидается буря и тут все зальет водой. Эй, Мара, спускайся и покажи старине Лог-А-логу, что ты принесла ему!
Мара скользнула по веревке следом за зайцем. Не говоря ни слова, она повесила на шею Лог-А-логу Черный Камень. И тут же все землеройки подняли лапы и радостно завопили:
— Логалогалогалог!
Затем по одному они стали подходить к своему предводителю, почтительно трогали Черный Камень и кланялись. Теперь и тени сомнения не было в том, кто является настоящим вождем Гуосима.
Лог-а-Лог схватил обеими лапами лапу Мары и потряс ее:
— Я никогда не забуду этого, Мара. — Его голос дрожал от избытка чувств. — Тебе стоит только позвать меня, и я тут же явлюсь.
Нордо положил лапу поверх лап своего отца:
— И я тоже, Мара. Барсучиха улыбнулась им обоим:
— А теперь поберегите слова, друзья. Мне понадобятся ваши действия, когда мы доберемся до Саламандастрона и встретимся с ордой Фераго.
Белый барсук стал источником изумления и восторгов для всех землероек. С открытыми ртами они смотрели, как он, обхватив лапами поврежденную лодку и чуть только охнув, поднял ее. Он отнес ее на пять шагов и аккуратно положил на козлы, заготовленные заранее для ремонта судна.
Поколебавшись немного, Нордо дотронулся до мощных мышц, бугрившихся под белоснежным мехом барсука: