Саламандры

Кайм Ник

Внимание Тсу'гана привлекли клубы пепла, вздымающиеся на горизонте. Орки приближались, как и в прошлый раз. Только в этот раз их было больше. Их корабли висели наверху настоящим ковром, пятная точками небо, словно стая мух.

На главной палубе машинариума «Гнева Вулкана» было жарко, словно в жерле вулкана. Горячее марево заставляло воздух пульсировать и мерцать, словно он был лишь наполовину реальным, а поверх него накладывался мираж. В воздух выстреливали струи пара, густые и белые; тусклое аварийное освещение

высвечивало части машин, рубленые переборки и потеющих палубных сервов.

Фугис отыскал среди толчеи магистра Аргоса с парой технодесантников, которые помогали ему с нижними двигателями. Люмолампы, прикрепленные к сервокомплекту Аргоса, пронзали копьями света сумрак глубокой полости, где тот работал, достаточно широкой, чтобы вместить двадцать Астартес плечом к плечу. Апотекарий ощутил вонь смазок и масел, предназначенных для умиротворения неисправных духов машин. Ветерок переработанного воздуха, забитого запахом двуокиси углерода, доносил заунывное пение сопровождавших магистра технодесантников. Из полумрака проступали очертания частей двигателя, почерневшего металла и отсоединенных деталей.

— Ты из апотекариона, брат. — Голос Аргоса металлом завибрировал от темной ямы, где тот работал. Гудение невидимых механодендритов и сервоинструментов прибавляло свой высокий рефрен к механической дикции магистра кузницы. Фугис заметил, что слова магистра не звучали вопросительно. Даже если Аргос и не знал, что апотекарий возвращается на «Гнев Вулкана», ему был ведом каждый сантиметр своего корабля. Он подсознательно чувствовал каждое его движение так же четко, как движения собственного тела.

Магистр кузницы продолжил:

— Комплекты силовых доспехов помещены в кормовой армориум двадцатой палубы. Ты пришел спросить, не впустую ли мы старались, извлекая доспехи и геносемя древнего.

Фугис невесело усмехнулся:

— Магистр Аргос, ты демонстрируешь не меньший дар предвидения, чем брат-библиарий Пириил.

Из темноты впервые появилась голова магистра кузницы. Он был без капюшона, и Фугис заметил, как задвигается внутрь его бионический глаз, подстраиваясь после какой-то мелкой работы, результаты которой магистр тщательно исследовал.

— Простая логика, брат, — продолжил Аргос. — «Гнев Вулкана» отремонтирован настолько, насколько я способен его починить, не имея в своем распоряжении мастерской механикусов. Все остается по-прежнему: нам по-прежнему нужны четыре работающих блока нижних двигателей. Три из них заправлены и готовы, четвертый — в служебном канале которого ты видишь меня — нет. Для его работы необходимо заменить несколько важных деталей, поврежденных при крушении, которые нельзя скрутить из другого места корабля. Это относительно быстрая и несложная процедура, необходимые ритуалы коротки и просты, но дух машины нельзя уговорить ожить наполовину, брат-апотекарий.

Фугис невозмутимо принял резкий и четкий ответ технодесантника.

— Значит, будем надеяться, что что-то изменится — и мы сумеем отвести от себя такую судьбу.

Фугис

не был уверен, что верит в судьбу или рок. Как апотекарий, он был практичным и верил в свои руки и в то, что видит своими глазами. Несколько дней, проведенных на обреченном мире, изменили его веру. Он почувствовал это сильнее всего на разрушенном мостике древнего экспедиционного корабля, где восседал, словно откинувшийся на спинку трона мертвец, брат Гравий. По законам природы, древнего Саламандра не должно было быть в живых. Когда Фугис приблизился к нему — чувство благоговейного трепета и почтения смиряло его шаг, — Гравий был близок к концу своего срока. Он точно заставлял себя держаться тысячи лет, ожидая возвращения боевых братьев.

Фугис не знал, насколько важна эта находка. Он следовал приказу своего капитана, но испытал особое чувство горя и ощущение значительности происходящего, подарив «покой Императора» при помощи инъекции нейросыворотки. Это было почти похоже на осквернение, когда он взломал старинный доспех и извлек прогеноиды старца. В них хранился генетический код легиона, невыхолощенный временем или поколениями предшественников. Переживание было поистине унизительным и перекликалось с подорванным духом апотекария.

— Брат Агатон и я возвращаемся в железную крепость, — сообщил он Аргосу. Сержант со своим боевым звеном сопровождал Илиада в «Носороге». Агатон ждал снаружи, когда Фугис вошел на мостик и двинулся к Гравию. Прямо сейчас он со своими воинами управлял эвакуацией поселенцев, включая тех, кто сражался с орками: Н'келн решил, что больше ни одну человеческую жизни не заберут зеленокожие, если этого можно избежать. Все будут возвращены на «Гнев Вулкана» в надежде, что корабль снова сможет путешествовать среди пустоты и спасет их.

Фугис с Агатоном, оставив боевое звено для защиты поселенцев и сопровождения на корабль, отправятся обратно и поддержат своих боевых братьев, если смогут. Орки пока не нападали на место крушения, как и не выказывали признаков интереса к нему. Это было на руку Саламандрам: для обороны там остались только вспомогательные части.

— Датчики показывают, что зеленокожие уже приземлились, брат. Ты прибудешь слишком поздно, чтобы добраться до линии фронта, если, конечно, не планируешь пробиваться сквозь орочье море, — заметил Агатон. И что примечательно: в его голосе не было ни намека на сарказм.

— Мы войдем через туннели, проложим через них путь и выйдем рядом со стенами крепости.

— Тогда вам лучше отправляться прямо сейчас, — сказал Агатон, перед тем как вернуться во тьму служебного канала. — У нас всех осталось мало времени, брат.

Фугис повернулся к нему спиной и покинул машинариум. И подумал: не в последний ли раз?

Звуки битвы наверху просачивались в катакомбы цитадели, точно приглушенные раскаты грома. Орки выдвинули свое воинство и сейчас вели ожесточенный бой с Саламандрами на залитых кровью пепельных дюнах.