Саламандры
Шрифт:
Насмешка в голосе брата-сержанта заставила Дак'ира сжать кулаки.
— Где Фугис? — спросил он снова.
— Ушел, — ответил Тсу'ган, разминая левую руку и плечо вращательными движениями внутри наплечника. — Туговато, — заметил он вполголоса.
— Тсу'ган… — предупредил Дак'ир. За то время, что они провели вдали друг от друга, он почти забыл, как сильно презирает сержанта.
— Успокойся, игнеец. Н'келн отправил его в зал, где ты нашел старца. Он должен извлечь его
— А Илиад отведет его туда, — пробормотал Дак'ир, но не настолько тихо, чтобы Тсу'ган его не услышал. Это также объясняло пропажу «Носорога».
— Тот человек, с которым ты пришел, — да.
Дак'ир ощутил укол сожаления. Это правильно, что геносемя Гравия будет сохранено, но древний Саламандр знал так много, что, дай время, они могли бы выведать это у него. А теперь вся информация будет предана забвению вместе с телом Гравия.
Дак'ир надеялся, что его можно каким-то образом вылечить, хотя бы вернуть на Прометей, в орден. Грустно было думать, что жизнь старого героя завершилась совсем неподобающе.
— Ты для этого пришел, чтобы поговорить с Фугисом? — спросил Тсу'ган, прерывая размышления Дак'ира. — Сюда он вряд ли вернется, а мы будем по горло заняты орками, прежде чем у тебя появится другая возможность.
Безжалостная улыбка мелькнула на лице сержанта, напомнив Дак'иру сахрка, одну из хищных ящериц Пепельной равнины Ноктюрна.
Дак'ир шагнул ближе, так что двух сержантов теперь разделяло не больше метра, и понизил голос.
— Я пришел поговорить с тобой, — признался он. — Я видел, как ты смотрел на Н'келна после того, как он умертвил зверя. Должен ли я понимать это так, что твое мнение изменилось?
— Он прошел испытание пламенем войны, — только и ответил Тсу'ган, прежде чем заняться проверкой герметичных уплотнителей на доспехах.
— Значит, конец тайным собраниям и твоим претензиям на руководство ротой? — поинтересовался Дак'ир многозначительно.
Тсу'ган вскинул голову. В пылающем взгляде его был гнев, почти готовность начать драку.
— Мелочные угрозы ниже даже твоего достоинства, игнеец, — ответил он, неправильно поняв смысл вопроса, и предупредил: — Не испытывай меня.
Дак'ир принял его вызов с такой же твердостью.
— А ты — меня. И я не угрожаю. Я просто хочу знать, на каких позициях мы с тобой находимся.
— На равных, — процедил сквозь зубы Тсу'ган. — Не думай, что мое согласие имеет какое-то отношение к тебе, игнеец. Не имеет. У нас с тобой по-прежнему есть нерешенное дело.
— Да что ты? — провоцирующе отозвался Дак'ир.
Тсу'ган наклонился ближе. Терпкий аромат масел на его коже напомнил Дак'иру запах серы.
— Твои видения и предчувствия,
Выражение лица Дак'ира выдало внутренний страх, вызванный тем, что это может оказаться правдой. Тсу'ган продолжил, не ослабляя напора:
— Я вижу, как библиарий следит за тобой. Не знаю, что ты скрываешь, но я это узнаю… — Тсу'ган придвинулся так близко, что встал глаза в глаза с братом-сержантом. — И знай: я убью тебя без колебаний, если окажется, что ты свернул с праведного пути.
Дак'ир отступил на шаг, но его поза осталась вызывающей.
— Ты говоришь, как Элизий, — зло огрызнулся он. — Дело касается не меня, Тсу'ган. Дело касается Кадая и Стратоса.
Уверенное выражение на лице Тсу'гана на мгновение дрогнуло.
«Ты всего боишься…»
Слова Нигилана завели привычку являться, когда он меньше всего этого ждал.
— Я ничего не боюсь, — пробормотал он так тихо, что Дак'ир не услышал.
— Отпусти свою вину, брат, — сказал Дак'ир, печально качая головой. — Она тебя просто разрушит в конце концов.
Костяшки пальцев Тсу'гана хрустнули, и на мгновение Дак'ир подумал, что тот его ударит, но Тсу'ган в последнюю секунду обуздал свой гнев и сдержался.
— Мне не в чем себя винить. — Это прозвучало неискренне, как на взгляд Дак'ира, так и для ушей самого Тсу'гана. — Мы закончили? — прибавил тот после напряженной паузы.
— Я отправляюсь в шахты, — сказал Дак'ир, не зная, зачем он это говорит Тсу'гану. Возможно, затем, что там он может найти то, что каким-то образом связало их друг с другом.
Тсу'ган просто кивнул.
— Они хотят выстрелить из пушки, чтобы уничтожить черный камень, — догадался он.
Теперь пришла очередь Дак'иру кивнуть.
Больше говорить было не о чем, и Дак'ир, по-прежнему не понимая, зачем вообще пришел поговорить с Тсу'ганом, развернулся. Он уже подходил к трапу, когда услышал за спиной голос сержанта:
— Дак'ир…
Тсу'ган редко его так называл, обычно он использовал слово «игнеец». Дак'ир остановился и оглянулся. Лицо Тсу'гана было угрюмым.
— В зале, где мы обнаружили пушку, я нашел жженый металл и окалину.
Дак'ир знал, что это значит. Взгляд Тсу'гана сказал ему все, даже если бы он не понял важности его слов. Ибо Дак'ир тоже это чувствовал. За те несколько дней, что прошли с момента крушения, ощущение не исчезло. Оно лишь булькало под поверхностью, точно магматическая кровь планеты, готовясь выплеснуться и навеки изменить лик Скории.
— Во имя Вулкана! — произнес Дак'ир торжественно.
— Да, — ответил Тсу'ган и отвернулся, чтобы подобрать свой болтер.