Салфур: Тайны Запретного Леса
Шрифт:
Густой туман улегся по окраинам широкой Топи, открывая взору путников роскошно украшенные палаты из самого что ни на есть тонкого красного шелка с позолоченной тесьмой, серебристыми колышками, вбитыми в жирную глинистую почву и тонкой дубовой лесенкой, ведущей прямо к откидным алым занавесям этого царского шатра, уж никак не вписывающегося в общую темно-зеленую картину странного городка.
– Пришли, – коротко бросил главный страж и легким движением когтистой лапы поднял тонкую ткань. – Худосочный уродец, вперед. Остальные – в клетку, – выкрикнул он, подталкивая Брана к входу.
Юноша так и остался
– Я сказал – вперед! – нетерпеливо выкрикнул главный, легонько пнув Брана дубиной в спину, отчего тот буквально ввалился в покои здешнего правителя.
– Здравствуйте, сэр. Мы привели к вам заблудившихся в Топи людей, – протяжно сказал ящер на латыни, покамест юноша неспешно поднимался с холодного пола в шелковом шатре. – Этот мальчишка выглядит подобно предыдущему сказителю. Возможно, он сможет стать усладой для ваших ушей.
– Интересно. Назови мне его имя, – снисходительно произнес старческий голос.
Бран в мыслях уже был готов к тому, что придется исполнять своеобразные прихоти какой-нибудь пожилой жабы, походившей на ту старуху, что еще недавно желала ему и остальным ребятам смерти. Подняв тяжелую голову, юноша был весьма удивлен тому, что в действительности предстало его взору. Важный седобородый старец, которого здешние именовали не иначе как Конунг Морлей, восседал на позолоченном широком троне с алой бархатной обивкой, держа в руке маленькую янтарную жабу. Его глаза были абсолютно белыми, как свежевыпавший снег, от самых склер до слезных каналов, исключением оставались лишь тонкие багровые вены, прорезающие его глаза, подобно косым молниям.
Бран был изумлен тем, какой удивительно чистый интерес представлял для него один лишь вид этого таинственного человека.
– Говори имя, которое носишь, уродец, – толкнув рукой Брана, сказал страж уже на привычном юноше языке, на котором говорили в его родном Ардстро. – Люди такие глупые, – добавил он, с неприязнью посмотрев на растерявшегося юношу.
– Мое имя Бран. Бран Каллаган, – ответил мальчик на латыни, глядя в бездонные глазницы ни на шутку удивленного Морлея.
– Откуда тебе известна латынь?! – возмутился ящер, продолжая сверлить Брана испепеляющим взглядом, будто юноша покусился на то, что никак не могло ему принадлежать.
– Все же, с вашего позволения, я хотел бы говорить на привычном для меня языке, – не обращая внимания на шокированного стражника, продолжил Бран. – Скажите, вы можете отпустить нас? Мы не желаем зла жителям Топи, мы хотели бы вернуться к себе домой, – сказал Бран, стараясь быть как можно деликатней, ведь такой резкий выпад с его стороны мог быть воспринят неадекватно.
– Исключено, – загадочно улыбнувшись, сказал Морлей, продолжая поглаживать свою янтарную жабу по холке, отчего та издавала звучное кваканье. – Отныне ты и твои товарищи будут жить здесь.
К искреннему удивлению Брана, старец говорил на абсолютно понятном ему чистом языке, в отличие от его преданных слуг.
– Но зачем мы вам? – непонимающе произнес Бран. Казалось, он вовсе не боится быть казненным, более того, судя по сузившимся зрачкам ящера, он просто-напросто испрашивал для себя кары.
– Как смеешь ты, уродец, говорить так с Конунгом Морлеем?! – выкрикнул страж, желая поскорее расправиться с неугодным юнцом.
– Замолчи, Сар, а лучше и вовсе уберись вон из моих покоев, – продолжая поглаживать ручного зверька, сказал Морлей.
Крупный ящер, не задерживаясь ни на секунду, вышел из шатра, затаив дикую обиду на недостойного человечишку, что посмел так нагло обратиться к Морлею и вынудить того выставить самого преданного из всех стражников за дверь.
– Бран, – вновь обратился к юноше старец, – сочини для меня какую-нибудь небылицу, сказку по-вашему, – протяжно произнес он, как будто это было совершенно обыденной просьбой.
– Но я совсем далек от писательского искусства. Как говорят, двух слов связать не могу. К тому же, зачем вам это? – про себя премного удивившись, ответил Бран.
Старик, словно не замечая того, что говорит его собеседник, подвинул к себе поближе позолоченный поднос с дивными спелыми фруктами и, подняв крупную гроздь винограда, погрузил ее себе в рот. Затем проглотил ягоды и, смачно причмокнув губами, продолжил:
– От того, как хорошо ты справишься с моим заданием, зависит твоя жизнь и жизни твоих друзей. Тебе придется приходить в мой шатер с каждым закатом в течение пяти суток и стать усладой для моих ушей. Если откажешься, казню всех твоих товарищей сразу же на загляденье гражданам Топи. Если оплошаешь и не придешь хоть в один из пяти вечеров, буду убивать по одному человеку за каждый пропущенный визит, – хитро улыбнувшись, ответствовал старец. – Забыл упомянуть вот о чем: сказание должно быть лирическим. Хоть по мне и сложно сказать, но я большой любитель трогательных историй, в которых к тому же есть хоть крупица правды, – закончив с болтовней, он стал набирать в ладонь различную снедь, затем, протянув угощение Брану, сказал: – Договорились?
Бран сглотнул. Хотя Морлей на вид и не казался таким уж пугающим, все же оставался для него жадным и своенравным существом. Это ни на шутку пугало юношу и одновременно влекло своей по-особенному дивной неестественностью.
– Что станет по истечении пяти суток? – спросил юноша, не чураясь тех ягод, что протянул ему старец, и закладывая их сразу за обе щеки.
– Если ты будешь прилежно приходить ко мне, твои друзья будут накормлены свежими фруктами и напоены отборным густым, как кровь, ягодным вином. Через пять дней я отпущу вас на волю, – безропотно сказал старец, давая Брану пищу для размышлений.
Юноша был шокирован открытостью Морлея и тем, как легко ему и ребятам достанется желанная ими воля. Но что-то все же заботило его, заставляло сомневаться в истинности слов старика.
– По рукам, – старательно разжевывая сочную мякоть яблока, ответил Бран. – Вы ведь сдержите свое слово?
– Безусловно, – тихонько шепнул Морлей, кажется, вполне довольный собственной сделкой.
Поговорив с Браном о том, как дети оказались в Топи и где они были до этого момента, старик подозвал своего послушного стражника в просторный шатер и, отдав ему все необходимые распоряжения, поудобнее улегся в широком кресле. Перед ним прислуга поставила подносы с жирными кусками мяса, сочными краснобокими помидорами, горячей, запеченной на углях картошкой и прочими блюдами.