Салон "Забвение"
Шрифт:
— Но ведь Доминго…
— Да, конечно. Но почему Лерой не забеспокоился еще тогда? Ответ один — он ничего не знал о Доминго. Кстати, о салоне «Забвение» он тоже ничего не знал.
— Может, это личная инициатива его партнера?
— Не исключено, но вряд ли — слишком многое этому противоречит. Содом и Гоморра, Пресодистская церковь, гибель Доминго — ни на один из этих вопросов ответа пока что нет. А найти его надо.
— Ну и что же, мы опять вернулись к разбитому корыту?
— Не совсем. Прежде всего теперь мы можем от бросить
— Но если это так, тогда у нас остается меньше суток.
— Если не считать одной важной детали: теперь мы знаем, что в коммуникационной системе «Виттории» имеются серьезные несоответствия проекту, и если обнародовать этот факт, можно задержать отправление.
— Тогда почему же не объявить об этом прямо сейчас?
— Потому что кем бы ни был наш настоящий противник, мы можем его спугнуть. Он должен думать, что его плану ничто не угрожает — тогда он будет менее осмотрителен.
— А почему ты решил, что Лерой сказал тебе правду?
— Перед смертью человек обычно не лжет… Кроме того, интуиция подсказывает мне, что еще кто-то. Пожалуйста, помоги мне сесть? — Он уперся локтями в кровать; грудь болела, но эту боль вполне можно было терпеть.
— Я обещала Добсону позвать его, когда ты проснешься, — сказала Никки.
— Все верно. Сейчас позовешь. Но сначала не могла бы позвонить Мишель и попросить ее попридержать материал — хотя бы немножко? За исключением того, что и так уже известно полиции.
Никки позвонила; Кэл услышал возмущенные протесты Мишель, но когда Никки объяснила ей причины такой просьбы, они тут же прекратились.
Когда в палату вошел лейтенант Добсон, Никки вместе с креслом тактично отодвинулась к стене.
Лейтенант осторожно присел на краешек кровати.
— Полагаю вам известно, что два человека погибли?
— Да, конечно. Надеюсь, у меня не возникнет осложнений из-за этого?
— Нет; мы видели то, что передавал ваш компьютер. Хотелось бы, чтобы вы ответили на несколько вопросов в рамках дознания, но это простая формальность. Во-первых, я хотел бы узнать ПОЧЕМУ. Ваша жена не дала мне просмотреть всю видеозапись, и теперь я теряюсь в догадках.
Кэл помолчал, собираясь с мыслями.
— Они замышляли что-то незаконное, и я случайно наткнулся на это. Лерой уже готов был пойти на попятную, но его напарник был против. К счастью, они слишком долго спорили.
— И что же они замышляли?
Кэл решил, что немного правды добавить не помешает.
— Вы не поверите, как ни странно это звучит, но я и сам не знаю. Они собирались выкрасть откуда-то дорогостоящее оборудование. Я подслушал обрывок разговора, из которого можно было понять, что намерения их противозаконны, но суть их осталась мне не известна. Они же решили, что я полностью в курсе, и убедить их в обратном мне не удалось.
На лице лейтенанта отразилось глубокое разочарование, и Кэл пообещал ему, что обо всем расскажет, как только сам разберется. Он понимал, что любой намек на убийство Доминго наверняка связал бы ему руки.
Перед уходом полицейский задал еще несколько вопросов, но не успела за ним закрыться дверь, как в палату вошла Мишель. Теперь уже на кровать присела Никки, а Мишель расположилась в кресле у стены.
— Что это за чепуха с задержкой такого сенсационного материала? — возмутилась она.
— Разве Никки тебе не сказала?
— Я хочу услышать это от тебя.
— Ты можешь сообщить в новостях о том, что Лерой и Дэйв застрелили друг друга; можешь упомянуть, что при этом присутствовал я, но обо всем остальном — молчок. Поверь, это значительно упростит нашу задачу. — Кэл сообщил ей то, что сказал Лерой перед смертью, и присовокупил, что основная тайна еще не раскрыта.
— Ну ладно, — согласилась Мишель. — И что же дальше?
— Дальше нам предстоит сложить воедино все кусочки головоломки, — сказал Кэл, убрав руку с Винсентом под одеяло. — То есть определить, в чем именно виновны Дэйв и Лерой, и отбросить лишнее.
— Значит, — сказала Никки, — нужно отбросить инцидент в метро, ловушку в твоем кабинете на «Виттории», а также взрыв.
— И еще, — добавил Кэл, — «Витал-22».
— Почему? — спросили женщины хором.
— Во-первых, он никак не согласуется с остальными фактами. А во-вторых, это название до сих пор не вызывает у меня никаких ассоциаций. Мелкие про ступки за мной, по всей видимости, числятся, но не наркотики.
— И что же тогда остается? — спросила Никки.
— Остается гибель Доминго, — сказал Кэл. — О плане Лероя он знал не больше, чем я, но все же кто-то убил его. И мой визит в «Забвение». Он имеет к этому непосредственное отношение.
— И еще — ссылка на Содом и Гоморру, — добавила Никки. — Она слишком часто попадалась нам на глаза, чтобы назвать это случайным совпадением.
— Значит, церковь, — сказала Мишель.
— И кроме того, сообщения, которые я посылал Джаму, — добавил Кэл. — Но церковь, очевидно, упоминается только в связи с Толбором — если я, конечно, не упустил еще кого-то.
Мишель вскочила и принялась нервно расхаживать по палате.
— Напомни мне историю о Содоме и Гоморре, — попросила она.
Кэл вопросительно посмотрел на Никки.
— Строго говоря, это история о Лоте, — вздохнув, начала она. — Он жил в Содоме, одном из двух самых крупных городов на равнине. Вторым была Гоморра. Авраам просил Господа пощадить их, но Господь отказался, однако Лоту, как единственному праведнику, было разрешено избежать общей участи.
Когда Лот покидал обреченный город, его жена нарушила обещание, данное Богу, и обернулась — и тут же превратилась в соляной столб. А Лот отправился в Зоар — единственный уцелевший город на равнине.
— А почему другие два были уничтожены?