Сальтеадор
Шрифт:
Но они упустили из вида дона Иньиго Веласко, графа де Гаро, и его тетку Беатрису, маркизу де Мойя.
И в самом деле, на следующий день после того как архиепископ дон Фердинанд де Талавера сообщил Колумбу о том, что их католические величества отказали ему (дон Луис де Сантанхель и дон Алонсо де Кинтанилья пытались смягчить это решение, но никаких надежд у несчастного мореплавателя больше не оставалось), донья Беатриса вошла в молельню к королеве и с явным волнением попросила Изабеллу соблаговолить принять ее племянника.
Изабелла, удивленная печальным видом своей
— Что ты сказала, дочь моя?
Королева Кастилии имела обыкновение нарекать в знак дружбы «дочерьми» своих самых близких подруг, впрочем, оказывала она эту милость нечасто.
— Я сказала, ваше высочество, что племянник мой, дон Иньиго Веласко, имеет честь просить вас о прощальной аудиенции.
— Дон Иньиго Веласко? — повторила Изабелла, как видно стараясь припомнить, знаком ли он ей. — Да не тот ли это молодой воин, который так отличился во время нашей последней войны при взятии Илосы и Моклина, при осаде Велеса, взятии Хибральфаро и в других ратных делах?
— Да, это он! — воскликнула донья Беатриса, вне себя от радости и гордости от того, что имя ее племянника всколыхнуло воспоминания в душе королевы. — Да, да, ваше высочество, это он и есть.
— Так ты говоришь, он уезжает? — спросила Изабелла.
— Да, ваше высочество.
— В дальние края?
— Боюсь, что да.
— Что ж, он покидает Испанию?
— Очевидно.
— Вот как!
— В свое оправдание он говорит, что теперь уже не может быть полезным вашему высочеству.
— Куда же он отправляется?
— Я надеюсь, — ответила донья Беатриса, — что с соизволения королевы он сам ответит на этот вопрос.
— Хорошо, дочь моя, скажи ему, что он может войти.
И пока маркиза де Мойя, почитая своим долгом лично ввести племянника, шла к дверям, королева Изабелла села и, скорее для видимости, нежели из желания заняться рукоделием, принялась вышивать хоругвь в честь Богоматери, полагая, что благодаря ее заступничеству так удачно сложились обстоятельства: Гранада сдалась, и, как известно, без кровопролития.
Мгновение спустя дверь отворилась и появился молодой человек в сопровождении доньи Беатрисы; он остановился в нескольких шагах от Изабеллы, почтительно держа в руках шляпу.
IV
ИЗАБЕЛЛА И ФЕРДИНАНД
Дон Иньиго Веласко — мы только что показали его читателю красивым стариком лет шестидесяти — шестидесяти пяти — в пору взятия Гранады был молодым человеком лет тридцати-тридцати двух, прекрасной наружности, с большими глазами и длинными черными волосами; на его бледном лице лежала печать затаенной грусти, что говорит о несчастной любви и, следовательно, всегда вызывает благосклонность женщины, будь она даже самой королевой.
Красноватая полоса, след едва зажившей раны (рубец от нее позже слился с первыми старческими морщинами), в те дни пересекала его чело и говорила о том, что он атаковывал мавров с близкого расстояния, грудью шел на них, и кривая сабля врага оставила кровавую отметину на его лбу.
Королеве нередко доводилось слышать о нем — и как об очаровательном кавалере в галантных делах, и как о прекрасном боевом командире, — но увидела она дона Иньиго впервые и посмотрела на него с особенным участием: во-первых, это был племянник ее любимой подруги, а во-вторых, это был воин, еще недавно доблестно сражавшийся за дело своего Бога и своих королей.
— Итак, вы дон Иньиго Веласко? — спросила Изабелла, внимательно глядя на него; глубокая тишина царила в молельне, хотя там находилась целая дюжина придворных дам — одни сидели, другие стояли, в зависимости от того, какой близости к королеве они были удостоены или каким саном обладали.
— Да, ваше высочество, — отвечал дон Иньиго.
— Я полагала, что вы rico hombre [12] .
— Так оно и есть, ваше высочество.
— Почему же вы не надеваете шляпу в нашем присутствии?
12
Знатный человек (исп.).
— Потому что уважение к женщине не дозволяет мне пользоваться тем правом, о каком соизволила напомнить королева.
Изабелла улыбнулась и стала расспрашивать его, обращаясь к нему на «ты», как обычно и поныне делают короли и королевы Кастилии, беседуя с теми, кого в наши дни называют испанскими грандами, а в те времена называли ricos hombres.
— Так, значит, дон Иньиго, сын мой, ты надумал путешествовать?..
— Да, ваше высочество, — отвечал молодой человек.
— Почему же?
Дон Иньиго не проронил ни слова.
— А ведь, право, при моем дворе, — продолжала Изабелла, — найдется немало должностей, весьма подходящих для молодого человека твоего возраста и для победителя с такими заслугами, как у тебя.
— Ваше высочество заблуждается, говоря так о моем возрасте, — возразил дон Иньиго, уныло покачав головой, — я старик, государыня.
— Ты — старик? — удивленно воскликнула королева.
— Да, государыня, ибо стариком становишься, сколько бы лет тебе ни было, в тот день, когда все мечты твои разбиты. Ну а что до звания победителя, какое вы соблаговолили мне дать, как некоему Сиду, то я скоро утрачу его, ибо благодаря освобождению Гранады и свержению последнего мавританского короля Абу Абдаллаха в королевстве у вас нет врагов и побеждать больше некого.
В голосе молодого человека прозвучала такая глубокая скорбь, что королева с изумлением посмотрела на него, а донья Беатриса, разумеется знавшая о том, сколько мук принесла племяннику любовь, молча утерла слезу, скатившуюся по ее щеке.
— Куда же ты собираешься?
— Во Францию, ваше высочество.
Изабелла чуть-чуть нахмурилась и спросила, обратившись к нему уже на «вы»:
— Не пригласил ли Карл Восьмой вас на свою свадьбу с наследницей Бретани или, быть может, он предложил вам должность в армии, которую, как говорят, набирает, дабы завоевать Италию?