Сальто назад
Шрифт:
Вечером снова собралась джирга.
— Мы победили в сегодняшнем бою, — голос Мустафы сух и по-деловому спокоен. — Но я не думаю, что Хекматияр оставит нас в покое. Ему нужен наш Пули-Хумри, так как мы живём на важной дороге связывающей Мазари-Шариф и Кабул. Сегодняшней победой мы, наверное, очень сильно его разозлили. То, что он до сих пор не прислал мюридов, говорит, что он собирается с силами и хочет одним ударом ликвидировать всякое сопротивление с нашей стороны.
— И что ты предлагаешь, баба Мустафа? — послышался чей-то молодой голос из толпы бойцов.
— Я бы отправил сейчас к нему послов с предложением нашего нейтралитета. — Мустафа поднял руку, призывая присутствующих к вниманию. — Я думаю, что это выгодно и ему, и, самое главное, нам. Хотел бы обсудить сейчас это решение, и если оно всех устроит, прямо сейчас отправить к Хекматияру парламентёров.
— Сам пойдёшь? — Мухаммад обратился к приятелю с места. — Я бы с тобой пошёл. Стреляю я не очень, а болтать могу.
— Если уважаемая джирга не возражает, то я готов отправиться прямо сейчас и взять с собой в Кундуз моего брата Мухаммада, но нам будет нужен умелый водитель, пешком мы двадцать фарсах не одолеем к утру.
Так как город стоял на оживлённой трассе, то водителей среди горожан было довольно много, а среди них хватало отчаянных йигитов, готовых ехать ночью прямо в лагерь разъярённого противника.
Переговоры завершили уже к утреннему намазу. Так как Хекматияру не улыбалось терять людей и технику у каждого кишлака, то он согласился, что будет лучше, если жители Пули-Хумри пообещают не выступать на стороне Раббани и Максуда. Старый лис понимал, что любая задержка, любые потери играют на руку врагам и ничего не добавляют ему самому. К счастью, он ещё не успел понять, что нейтральные городки и селения, которых становилось всё больше в стране, являются опорой будущей единой государственной власти не связанной ни с одним из «борцов за веру». В стране потихоньку вызревала опора монархии.
Силы всех исламистов, что Раббани, что Хекматияра, что других враждебных друг другу группировок были хорошо организованы, вооружены и мотивированы. Не хватало им только одного: поддержки местного населения. Афганцы, будь они пуштуны, таджики, узбеки, или белуджи, хотели прежде всего мира на своей земле. Они хотели, как и все люди, растить детей, трудиться на земле и свободно распоряжаться плодами труда, хотели свободно обращаться к Аллаху, молить его, мир ему и благословение, о счастье и здоровье. Этого не дали им коммунисты, этого не дали и разношёрстные отряды «истинных борцов за веру». Но времена короля Захир-Шаха, прошли совсем недавно, и страна ещё хранила память о них. Тем более что памяти человеческой свойственно приукрашивать прошедшее. И чем дальше вглубь времени отступает то или иное событие, тем радужнее, ярче и привлекательнее воспоминание о нём.
Центр провинции Бамиан лежит на раздельной линии между снежными вершинами Гиндукуша и возвышающимися у истоков Гильменда горами Куги-Баба. Через Бамиан проходит главная караванная дорога в Туркестан, одно из ответвлений великого Шёлкового пути, которым по преданиям, пользовался ещё Александр Македонский в походе на Бактрию. Плодородная долина Бамиана заключена между крутыми, почти отвесными скалами высотой в четыре тысячи метров.
Мечеть Баба Мазари построена давно, ещё во времена короля Амануллы. После сегодняшнего Зухра [117] вожди всех племён, партий и движений Афганистана собрались на завершающее заседание. За прошедшие десять дней напряжённых переговоров, они сумели прийти к общему мнению.
Председательствующий на собраниях кади города Бамиана Устад Акбари, предоставил заключительное слово имаму Гейлани [118] .
— Во имя Аллаха всемилостивого и всемогущего, — начал выступление Ахмет Гейлани, на правах представителя рода Дуррани. — Пришло время, братья, завершать великую шуру. Мы без малого десять дней не покладая языков трудились на гостеприимной земле хазарейского народа. Я рад, что нам, с помощью Аллаха и с его благословением, удалось прийти к трудному, но важному решению. Как говорил великий учёный Хамза аль-Исфагани, мир ему, «добрый конец, венчает всё дело». Поэтому и нам пришло время заключительной речи.
117
Полуденный намаз
118
Глава пуштунского племенного союза дуррани
Я, как представитель крупнейшего пуштунского рода, был выбран, чтобы огласить общее решение. — Гейлани повернул ладони к небу и прикрыл глаза, обратившись к Всевышнему.
— Братья! Афганцы! — Почти прокричал он. Несколько веков наши народы живут в этих суровых горах и отражают попытки иноземцев сделать нас рабами. Но семь лет назад в брата нашего любимого короля вселились джинны, они помутили ему рассудок и повели по пути предательства. Рассудок помутился тогда не только у презренного Дауда, да проклянёт его Аллах. Рассудок помутился тогда у всего народа Афганистана. Ведь никто не поднял голос в защиту законного короля. Племена и роды начали выяснять, кто древнее, кто больше прав имеет на землю и на воду. На радость шайтана, гореть ему в Геенне огненной, это привело к захвату нашей несчастной родины коммунистами-безбожниками, которые начали взрывать мечети и расстреливать почтенных слуг Аллаха.
К счастью, Аллах помог нам, ниспослав испытание веры, и мы оказались достойны такого испытания. Мы решили, что пришло время восстановить справедливость и вернуть законному монарху престол, страну и народ… Хвала Аллаху, который по своей милости совершает всеблагое! Возрадуйтесь, правоверные! Аллаху Акбар!
— Аллаху Акбар! Аллаху Акбар! Аллаху Акбар! — поднялся такбир [119] под своды старинной мечети, слившийся в единый хор голосов.
Вожди согласились с тем, что король будет гарантом единения Афганистана, законы будут приниматься на основе шариата, земли занимаемые родами будут под управлением советов старейшин этих родов, а под непосредственным управлением двора будет столица и ближайший округ. Племя Баракзай, от которого ведёт свой род Захир-Шах, сильно пострадало от репрессий безбожного правительства и не сможет сегодня возвыситься даже с королевской помощью, тем более, что король и от них не получил когда-то поддержки и вряд ли это забудет.
119
Возвеличивание, как знак высшей радости
Для решения споров между общинами и нужен верховный шариатский суд, почётным верховным кади, которым выступит Захир-Шах.
Теперь нам осталось только выбрать посланцев к королю и согласовать текст обращения народов Афганистана к монарху. С предварительным текстом все желающие могут ознакомиться после окончания нашего заседания. Иншалла! Аллаху акбар!
— Аллаху акбар! — опять зашумели голоса, постепенно сливавшиеся в дружный хор.
К микрофону подошёл мужчина в черном камизе на полевой армейской форме защитного цвета. Он огладил ладонями окладистую чёрную бороду, обвёл взглядом мечеть и негромко прокашлялся в ладонь.
— Слово предоставляется раису «Исламской партии Афганистана» малику гильзаев [120] , Гульбеддину Хекматияру, да благословит его Аллах. — Председатель приветственно качнул ладонью.
— Я бесконечно счастлив от того, что наш многострадальный народ наконец-то собрался и без иноземных помощников сам решил, как жить дальше. — Хекматияр не отличался многословием. — Правильное решение мы приняли, или не правильное, но это наше решение, и нам впоследствии придётся предстать перед Аллахом, мир ему, чтобы послушно выполнить его волю.
120
Второе по величине пуштунское племенное объединение