Сальвадор Дали
Шрифт:
«Дали был вынужден делать эскизы тайком, — рассказывала Жослин Каржер, — в ванной комнате. Я запиралась там вместе с ним и ждала, когда он закончит работу над рисунками, после чего он говорил мне: "Спрячьте их". Каждый раз, когда он что-то создавал, Гала тут же отбирала это у Дали либо для того, чтобы продать, либо для того, чтобы обменять. Дали был очень скрытен, и я так и не смогла понять, что же связывает его с Галой. В моих глазах она была воплощением зла».
1982 год. Открытие в Санкт-Петербурге, во Флориде, в двух часах езды от Диснейленда музея Дали в рамках проекта по культурному развитию этого американского штата — рая для туристов и пенсионеров. Основу музея составила коллекция супругов Морс.
В 1971 году Элеонор и Рейнольдс Морс
Также по-американски они и развесили картины в своем музее: расположили их в хронологическом порядке, снабдив каждую фотографией, воспроизводящей предмет или пейзаж, вдохновивший художника на создание данного произведения, — этакий сугубо дидактический подход. Этот американский музей оказался полной противоположностью Театру-Музею Дали, созданному в Фигерасе самим художником, который следовал исключительно велению своего сердца.
Но тем не менее именно музей в Санкт-Петербурге Жан Луи Тюрлен назвал в 1987 году в «Фигаро» «истинным музеем Сальвадора Дали»: с момента его основания в 1982 году там было собрано девяносто картин, двести акварелей и рисунков, полторы тысячи литографий, офортов, скульптур и других произведений искусства, за пять лет их смогли увидеть четыреста тысяч посетителей. Коллекция, приобретенная примерно за пять миллионов франков, сегодня по самым скромным подсчетам стоит уже сто миллионов, каждый год вырастая в цене на десять процентов.
К этому следует добавить документы и материалы, собранные Альбертом Филдом, «самым главным архивариусом Дали», и переданные им в этот музей, с тем чтобы он превратился «в единственный в мире централизованный архив Дали, включающий в себя помимо всего прочего библиотеку — две с половиной тысячи книг о Дали и сюрреализме».
Здесь следует напомнить, что Альберт Филд был тем человеком, благодаря которому состоялась первая встреча Морсов и Дали в 1941 году на передвижной выставке, проходившей в Соединенных Штатах. Элеонор Рис и Рейнольдс Морс только что поженились, и свою первую картину работы Дали они приобрели в качестве подарка друг другу на первую годовщину своей свадьбы. Они до сих пор вспоминают эту историю: старинная рама (ценой в полторы тысячи долларов) обошлась им дороже самой картины (ценой в тысячу долларов). Они признались, что прекрасно могли бы обойтись и без этой дорогущей рамы, но Дали настоял на ее приобретении.
С неизменным постоянством перед каждой своей выставкой в Америке Дали приглашал к себе супругов Морс, чтобы те могли заранее отобрать картины, которые желали бы приобрести после выставки. Морсы признавались, что часто не соглашались купить то, что им предлагал сам Дали. И возможно, были неправы.
Еще одна иллюстрация, характеризующая их отношения: когда в каком-либо из дорогих нью-йоркских ресторанов их компании приносили счет и кто-либо из присутствующих, но не Рейнольдс Морс, выражал готовность оплатить его, Дали, восседающий в окружении своей свиты, жестом останавливал его и бросал: «Пусть Морс пострадает за Дали!»
Зимой 1981/82 года Гала перенесла операцию на желчном пузыре, которую ей сделали в одной из барселонских клиник. Выписавшись из клиники, она отправилась в Порт-Льигат, где упала и сломала шейку бедра. Пришлось сделать еще одну операцию. Технически она прошла вполне успешно, но общее физическое состояние пожилой дамы было таково, что после операции с ней случился криз, из-за которого она впала в коматозное состояние и пребывала в нем целый месяц. Ее вены стали столь хрупкими, что нельзя было делать вливания. Еще более ужасным было то, что кожа на ее лице начала рваться: слишком много подтяжек сделала за свою жизнь Гала. Зрелище было кошмарное! Она превратилась в почти бездыханную куклу, тело которой разлагалось на глазах у обезумевшего Дали. В конце апреля Галу привезли в Порт-Льигат умирать. Спустя месяц местный священник соборовал ее. Реагировать на слова окружающих она могла, лишь открывая и закрывая глаза.
В течение двух недель Дали ночевал рядом с ее маленьким, агонизирующим телом. За два дня до смерти Галы он приказал поставить между их кроватями ширму. «Она не дает мне заснуть», — жаловался он.
Ранним утром 10 июня странный сдавленный крик вырвался из горла Дали: Гала была мертва.
И тут трагедию превратили почти что в цирк. Чтобы избежать проблем, которые неизбежно бы возникли при получении официального разрешения на перевозку трупа в Пуболь, кто-то предложил тайно перевезти его в замок своими силами, а там объявить, что Гала умерла в Пуболе. Ее обнаженное тело быстро завернули в покрывало, усадили на заднее сиденье «кадиллака», и верный Артуро сел за руль. От Кадакеса до Пуболя восемьдесят километров. Дорога там сильно петляет. Труп мотало на сиденье из стороны в сторону. Он бился то об одну дверцу машины, то о другую. Жуть!
Погребение Галы в заранее подготовленном склепе, к счастью, прошло без инцидентов. Разрешение на ее захоронение в замке было оформлено заблаговременно.
Через двадцать дней было зачитано ее завещание. Своей дочери Сесиль она не оставила ни гроша. Одну половину принадлежавших ей живописных и художественных ценностей она оставила Испанскому государству, а вторую — каталонскому народу в лице женералитата Каталонии.
Сесиль, которую находящаяся на смертном одре мать выставила за дверь, обратилась в суд. Дали не знал, куда деваться от всех этих адвокатов и того давления, которому подвергался со всех сторон. В конце концов он решил пойти на мировую: Сесиль пригрозила, что сорвет его ретроспективную выставку в Мадриде. Она получила несколько полотен Дали, меха и драгоценности своей матери, принадлежавшую той икону и два с небольшим миллиона долларов. Совсем не плохо, но в обмен Сесиль должна была отказаться от всех дальнейших претензий на наследство. Лишь таким образом можно было избежать новых проблем и тяжб. Сесиль на эти условия согласилась.
Все вздохнули, наконец, с облегчением.
Через месяц после смерти Галы, 20 июля 1982 года, король Испании Хуан Карлос удостоил Дали сразу двух наград: вручил ему Большой крест Карла III [552] и пожаловал титул маркиза де Пуболь.
В надежде вернуть в Испанию как можно больше произведений Дали испанские власти развернули активную деятельность, стараясь не слишком ее афишировать, по поиску принадлежащего ему имущества, где бы оно ни находилось. Именно в результате предпринятых ими шагов в Нью-Йорке, на мебельном складе «Манхэттен сторидж дипозитори», там, где, по уверениям Галы, ничего не было, обнаружили 1211 картин, рисунков и гравюр Дали!
552
Карл III Испанский (1716—1788) — король из династии Бурбонов, представитель «просвещенного абсолютизма».
Вопрос о возвращении на родину художника ящиков с произведениями его искусства был решен на удивление быстро: 29 сентября самолет DC-8 доставил все это в Испанию.
Государственная машина работала на полную мощь. Эффективно. Внимательно.
После смерти Галы Дали переселился в замок Пуболь и жил там под присмотром двух сиделок. Он превратился в несчастного, больного старика, но продолжал понемногу рисовать, расположившись в столовой в кресле перед мольбертом, в то время как его любимая сиделка по имени Кармен Фабрегас что-нибудь читала ему вслух, а Исидор Беа как ни в чем не бывало готовил для него новые холсты.