Сальватор. Том 1
Шрифт:
Сарранти подавил вздох. Он знал императора: это уже было не просто равнодушие, а отчаяние.
– Государь! – молвил г-н Сарранти. – Генерал Брайер здесь, он просит позволения войти и положить к стопам вашего величества волю своих солдат.
– Пусть войдет! – приказал император, поднимаясь и откладывая открытой книгу на окно, словно собираясь скоро вернуться к прерванному интересному чтению.
Вошел генерал Брайер.
– Государь! – заговорил он, почтительно склоняясь перед Наполеоном. – Я и моя дивизия пришли за приказаниями вашего величества.
– Вы опоздали, генерал.
– В том не наша вина, сир. Надеясь прибыть вовремя для защиты Парижа, мы проходили по десять, двенадцать и даже пятнадцать лье в день.
– Генерал! – проговорил Наполеон. – Я отрекся от власти.
– Как император, сир, но не как генерал.
– Я предложил им свою шпагу, но они от нее отказались, – заметил Наполеон, сверкнув глазами.
– Они от нее отказались!.. Кто, государь?.. Простите, что я задаю вопросы вашему величеству.
– Люсьен, мой брат.
– Государь! Ваш брат принц Люсьен не забыл, что первого брюмера он был председателем Совета пятисот.
– Сир! – вмешался Сарранти. – Обратите внимание, что голос этих десяти тысяч человек, стоящих под вашими окнами и кричащих: «Да здравствует император!» – это голос народа, последняя попытка Франции. Более того, это последняя милость фортуны… Ваше величество! Во имя Франции, во имя вашей славы…
– Франция неблагодарна, – прошептал Наполеон.
– Не надо богохульствовать, сир! Мать не может быть неблагодарной.
– Мой сын в Вене.
– Ваше величество дорогу туда знает.
– Моя слава умерла на равнинах Ватерлоо.
– Сир! Вспомните ваши собственные слова, сказанные в Италии в тысяча семьсот девяносто шестом году: «Республика – как солнце. Только слепец или безумец станет отрицать его свет!»
– Государь! Только подумайте: у меня здесь десять тысяч солдат, готовых в огонь и в воду, они еще не были в бою, – прибавил генерал Брайер.
Император на минуту задумался.
– Вызовите моего брата Жерома, – попросил он.
И вот самый младший брат императора, единственный из всех, кто сохранил ему верность, тот, кто, будучи вычеркнут из списка монархов, сражался как солдат, вошел, еще бледный и не совсем оправившийся после двух ранений, полученных в КатрБра и на ферме Гумон, а также после тягот отступления, когда он прикрывал отход войска.
Император протянул ему руку, потом вдруг и без предисловий сказал:
– Жером! Что ты передал в руки маршала Суля?
– Первый, второй и шестой корпуса, ваше величество.
– Реорганизованными?..
– Полностью.
– Сколько человек?
– Тридцать восемь или сорок тысяч.
– А вы говорите, у вас, генерал?.. – обратился Наполеон к Брайеру.
– Десять тысяч.
– А в руках у маршала Груши – сорок две тысячи свежих солдат, – прибавил Жером.
– Искуситель! – пробормотал Наполеон.
– Сир! Сир! – вскричал Сарранти, умоляюще сложив руки на груди. – Вы стоите на пути своего спасения… Вперед! Вперед!
– Хорошо, спасибо, Жером. Держись поблизости, ты, возможно, мне понадобишься… Генерал, ждите моих приказаний в Рюэе. Ты, Сарранти, садись за этот стол и пиши.
Бывший король и генерал вышли с поклоном, унося в душе надежду.
Господин Сарранти остался с императором наедине.
Он уже сидел с пером в руке.
– Пишите, – приказал Наполеон.
Потом в задумчивости продолжал:
– «В правительственную комиссию».
– Ваше величество! – воскликнул Сарранти и бросил перо. – Я не стану писать к этим людям.
– Не будешь писать к этим людям?
– Нет, сир.
– Почему?
– Все эти люди – смертельные враги вашего величества.
– Они всем обязаны мне.
– Это лишний довод, государь. Есть такие великие благодеяния, что за них можно заплатить только неблагодарностью.
– Пиши, я тебе говорю.
Господин Сарранти встал, поклонился и положил письмо на стол.
– Что еще? – спросил император.
– Ваше величество! Уже прошли времена, когда побежденные приказывали своим рабам себя убить. Написать в правительственную комиссию – все равно что вонзить вам нож в грудь.
Император не отвечал.
– Сир! Ваше величество! – взмолился Сарранти. – Надо браться за шпагу, а не за перо. Необходимо воззвать к нации, а не к людям, которые, повторяю, являются вашими врагами.
Пусть они узнают, что вы разбили неприятеля в тот самый момент, когда они будут думать, что вы направляетесь в Рошфор.
Император знал своего земляка, он знал: его не переубедить, даже приказ императора не помог бы.
– Ладно! – сказал он. – Пришлите ко мне генерала Беккера!
Сарранти вышел. Явился генерал Беккер.
– Генерал! – начал Наполеон. – Должен вам сказать, что я отложил свой отъезд на несколько часов, чтобы послать вас в Париж: вам надлежит передать правительству новые предложения.
– Новые предложения, государь? – удивился генерал.
– Да, – подтвердил император. – Я прошу передать мне командование армией от имени Наполеона Второго.
– Государь! Имею честь вам заметить, что подобное послание уместнее было бы передать с офицером императорского дома, нежели с членом Палаты и правительственным чиновником, чьи обязанности ограничиваются сопровождением вашего величества!
– Генерал! – продолжал император. – Я верю в вашу преданность, потому и поручаю это дело именно вам, а не комунибудь другому.