Сальватор. Том 1
Шрифт:
Сальватор сторговался на шестистах франков; он условился с каретником, что вечером к половине седьмого коляска, запряженная парой отличных почтовых лошадей, будет стоять на внешнем бульваре между заставой Крульбарб и Итальянскими воротами.
С оплатой же все было просто. Сальватор, плативший только когда все его приказы точно исполнялись, назначил каретнику встречу через день утром (очевидно, следующий день у Сальватора был занят), и каретник, зная его за надежного партнера, как говорится на языке деловых людей, счел вполне приемлемым предоставить ему кредит на сорок восемь часов.
Сальватор покинул каретника, пошел вниз по улице Анфер, свернул на улицу Бурб (сегодня она носит название Пор-Руаяль)
и подошел к низкой двери напротив приюта Матерните.
Там жили плотник Жан Бычье Сердце и мадемуазель Фифина, его любовница и повелительница.
Сальватору не пришлось спрашивать у сторожа, дома ли плотник: едва он ступил на лестницу, как услышал рев, свидетельствовавший о том, что человек, окрестивший Бартелеми Лелонга Бычьим Сердцем, правильно выбрал прозвище.
Крики мадемуазель Фифины, врезавшиеся пронзительными нотами в его речитатив, доказывали, что Жан Бычье Сердце исполнял не соло, а пьесу на два голоса. Мелодия рвалась через дверь на волю и катилась по лестнице, долетая до слуха Сальватора и словно направляя его шаги.
Когда Сальватор дошел до пятого этажа, его буквально захлестнула эта мелодия. Он вошел без стука, так как дверь была не заперта предусмотрительной мадемуазель Фифиной, непременно оставлявшей пути к отступлению перед бушующим великаном.
Ступив за порог, Сальватор увидел, что противники стоят друг против друга: медемуазель Фифина, с рассыпавшимися волосами и бледная как смерть, грозила Жану Бычье Сердце кулаком, а тот, побагровев от ненависти, рвал на себе волосы.
– У, проклятый! – выла мадемуазель Фифина! – Ах ты, дурачина! Ах, недотепа! Ты, значит, думал, что девочка от тебя?
– Фифина! – возопил Жан Бычье Сердце. – Не выводи меня из себя, не то худо будет.
– Нет, она не от тебя, а от него.
– Фифина! Я оболью вас обоих раствором и сотру в пыль!
– Ты?! – угрожающе ревела Фифина. – Только попробуй!..
Ты?! Ты?! Ты?!
И с каждым «ты» она все ближе подбиралась к Жану, а тот постепенно отступал.
– Это ты-то? – закончила она, вцепившись ему в бороду и тряся его, словно яблоню, в ожидании, пока с нее посыплются плоды. – Попробуй только меня тронуть, трус! Тронь-ка, ну, ничтожество! Негодяй!
Жан Бычье Сердце занес было руку… Он мог бы одним ударом свалить быка, а уж снести мадемуазель Фифине башку ему и вовсе ничего не стоило. Однако рука его так и застыла в воздухе.
– В чем дело? – резко спросил Сальватор.
При звуке его голоса Жан Бычье Сердце побледнел, а Фифина стала пунцовой: она выпустила плотника и обернулась к Сальватору.
– В чем дело-то? – переспросила она. – Вовремя вы пришли! Помогите мне, господин Сальватор!.. В чем дело? Это чудовище чуть меня не убил, как обычно.
Жан Бычье Сердце уже поверил было, что он в самом деле побил мадемуазель Фифину.
– Меня можно извинить, господин Сальватор, посудите сами: она меня изводит!
– Ничего! Пострадаешь в этой жизни, зато на том свете будет легче!
– Господин Сальватор! – закричал Жан Бычье Сердце, и в его голосе зазвенели слезы. – Она же говорит, что моя девочка, моя любимая доченька, похожая на меня как две капли воды, не от меня!
– Раз девочка на тебя похожа, почему ты веришь мадемуазель Фифине?
– Да не верю я, в этом-то ее счастье, не то давно бы взял девчонку за ноги и разбил бы ей голову об стену!
– Только попробуй, злодей! Попробуй! То-то будет радости, когда ты взойдешь на эшафот!
– Слышите, господин Сальватор?.. Для нее это радость, как она говорит.
– Ну еще бы!
– Пусть так, пусть я поднимусь на эшафот, – взвыл Бартелеми Лелонг. – Но сначала укокошу господина Фафиу. Ведь она, господин Сальватор, выбрала себе такого мужика, что его соплей перешибешь! Не могу же я бить этого мозгляка, придется его прирезать!
– Слышите? Это же убийца!
Сальватор все слышал; не стоит и говорить, что он относился к угрозам Жана Бычье Сердце так, как они того заслуживали.
– Почему всякий раз, как я к вам захожу, вы деретесь или ругаетесь? – удивился Сальватор. – Вы плохо кончите, мадемуазель Фифина, уж вы мне поверьте. Получите вы когда-нибудь так, что и охнуть не успеете!
– Ну, уж во всяком случае, не от этого ничтожества! – взвыла мадемуазель Фифина, скрипнув зубами от злости и поднеся к носу Бартелеми кулак.
– Почему не от него? – удивился Сальватор.
– Я решила его бросить, – заявила мадемуазель Фифина.
Жан Бычье Сердце подпрыгнул, словно его ударило током.
– Ты меня бросишь? – вскричал он. – И это после того, что я от тебя терпел, тысяча чертей?! Никуда ты от меня не денешься, будь уверена, или я тебя найду хоть на краю света и задушу собственными руками!
– Слышите, слышите, господин Сальватор? Если я подам на его в суд, надеюсь, вы выступите свидетелем.
– Замолчите, Бартелеми, – ласково проговорил Сальватор. – Хоть Фифина так и говорит, в глубине души она вас любит.
Строго взглянув на молодую женщину, словно змеелов на гадюку, он прибавил: