Сальватор. Том 2
Шрифт:
– Сударь! – покраснев от радости, воскликнула Сюзанна. – Предположим, я согласна. Я должна знать, по какому праву я получаю подобный дар.
– Что касается ваших прав, мадемуазель, – улыбнулся Сальватор, – как я уже имел честь вам сказать, прав у вас нет никаких.
– Я хочу сказать, на каком основании, – поправилась девушка.
– На том основании, что вы племянница моего отца, мадемуазель, – строго произнес Сальватор. – Вы согласны?
Тысячи мыслей пронеслись в голове у Сюзанны де Вальженез, когда она услышала столь четко изложенное предложение.
Она смутно догадывалась о существовании
До сих пор она смотрела на него с ненавистью, теперь вместе с благодарностью Сюзанна переживала и восхищение: Сальватор казался ей красивым, довольным, и она без колебаний выразила свое восхищение если не в словах, то во взгляде.
Сальватор будто не замечал, какое впечатление он производит на девушку, и все так же строго повторил свой вопрос:
– Вы принимаете мое предложение, кузина?
– С чувством глубокой признательности, – отвечала мадемуазель де Вальженез взволнованным голосом, протягивая молодому человеку руки.
Тот поклонился и сделал было шаг к двери.
– Я сейчас же отправляюсь к мэтру Баратто составить документ, по которому вы станете наследницей миллионного состояния, мадемуазель. С завтрашнего дня вы сможете получить проценты за первое полугодие.
– Кузен! – нежным голосом остановила она его. – Конрад!
Возможно ли, что вы меня ненавидите?
– Повторяю вам, мадемуазель, – холодно улыбнулся Сальватор, – я ни к кому не питаю ненависти.
– Возможно ли, Конрад, – продолжала Сюзанна, с нежностью глядя на Сальватора, – чтобы вы забыли: детство и юность мы прожили бок о бок, у нас есть общее прошлое, мы носили одно имя, наконец, в наших венах течет одна кровь?
– Я ничего не забыл, Сюзанна, – хмуро произнес Сальватор – Я даже помню, какое будущее нам прочили наши отцы; именно поэтому вы и видите меня сегодня у себя.
– Вы говорите правду, Конрад?
– Я никогда не лгу.
– В таком случае вы полагаете, что сделали достаточно для племянницы вашего отца, обеспечив, даже столь щедро, как это делаете вы, лишь ее материальное благополучие? Я одна в целом свете, Конрад, одна с сегодняшнего дня. Нет у меня больше ни родных, ни друзей, никакой поддержки.
– Это Божья кара, Сюзанна, – строго проговорил молодой человек.
– О, вы не просто строги, вы жестоки.
– Неужели вам не в чем себя упрекнуть, Сюзанна?
– Ни в чем серьезном, Конрад. Если, конечно, вы не считаете серьезным проступком девичье кокетство или женские капризы.
– Скажите, это из кокетства или из каприза, – торжественно молвил Конрад, – вы приложили руку к отвратительным козням, результатом коих явилось похищение молодой особы из вашего пансиона, произведенное на ваших глазах вашим братом и при вашем участии? Вы полагаете, что Бог рано или поздно не накажет за такой каприз? И вот, Сюзанна, день расплаты настал, Бог наказывает вас тем, что оставляет одну, лишает всех родных: наказание строгое, но заслуженное и, следовательно, справедливое.
Мадемуазель де Вальженез опустила голову, краска стыда залила ей щеки.
Спустя мгновение она медленно подняла глаза и, тщательно подбирая слова, сказала:
– Значит, вы, мой самый близкий, единственный мой родственник, отказываете мне не только в своей дружбе, но и в поддержке. А ведь я не закоренелая грешница, Конрад. В глубине души я добра, поверьте мне, и могла бы, вероятно, исправить с вашей помощью ужасную ошибку, что верно – то верно, хотя у меня есть смягчающие обстоятельства, если не оправдание. Ведь причина этого – моя любовь к брату, подтолкнувшая меня к этому дурному поступку. Где сейчас та девушка?
Я припаду к ее стопам, я испрошу у нее прощения. Она была нищей сиротой, я возьму ее с собой, предложу ей свою дружбу, стану ей сестрой, дам приданое, найду жениха. Чтобы искупить несколько лет зла, я готова всю оставшуюся жизнь творить добро. Но прошу вас об одной милости: поддержите меня, помогите мне!
– Слишком поздно! – обронил Сальватор.
– Конрад! – продолжала настаивать Сюзанна. – Не будьте карающим ангелом. Я часто слышала имя Сальватора как хорошего человека. Не будьте так же строги, как Господь, ведь вы лишь Его раб. Протяните руку той, что умоляет вас об этом, но не толкайте в пропасть. Если не можете одарить меня своей дружбой, прошу вас о сострадании, Конрад. Мы оба еще молоды, еще не все потеряно. Понаблюдайте за мной, подвергните меня испытанию, попытайтесь уличить меня в неправедном поступке, и если я обращу во благо ту страсть, с которой творила зло, вы увидите, Конрад, какой верной и искренней умеет быть женщина, знакомая до сих пор лишь со злом.
– Слишком поздно! – печально повторил Сальватор. – Я взял на себя роль врачевателя душ, Сюзанна; я лечу раны, которые каждую минуту наносит общество. Время, которое я провел с вами, украдено у моих больных. Позвольте мне вернуться к ним и забудьте, что видели меня.
– Нет! – властно вскричала Сюзанна. – Никто не сможет сказать, что я не употребила все возможные средства, чтобы вас убедить… Умоляю вас, Конрад: попытайтесь стать моим другом!
– Никогда! – с горечью произнес молодой человек.
– Ну хорошо, – пробормотала Сюзанна, едва сдержав досаду. – Однако, раз вам заблагорассудилось назначить мне столь щедрое содержание, я бы хотела знать, какую цель вы преследуете, обязывая меня таким образом.
– Цель та, о которой я уже сказал, Сюзанна, – настойчиво произнес Сальватор. – Клянусь вам в том перед Богом. Я, вероятно, не совсем понимаю, что вы подразумеваете под обязательствами. Может быть, вы хотите получить деньги за год вперед?
– Я хочу покинуть Париж, – ответила Сюзанна. – И не только Париж – Европу. Я хочу пожить в одиночестве где-нибудь в Америке или Азии. Я страшусь света. Мне, стало быть, нужно все состояние, которое вы любезно предоставляете в мое распоряжение.